Поиск по творчеству и критике
Cлово "1870"
Входимость: 3. Размер: 77кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 77кб.
Часть текста: Пацковский оказался единственным, кто был оправдан в этом процессе, но банк все же лопнул, Николай Иванович потерял работу, и финансовое благополучие семьи Андреевых сильно пошатнулось. Гимназист-первоклассник из рассказа «Алеша-дурачок» мучается, с трудом передвигаясь по городу в «теплом гимназическом пальто», сшитом родителями «на вырост». «По толкованию изобретателей этой адской машины выходило так, что когда года через четыре мне станет пятнадцать лет, то эта вещь будет как раз мне впору», — сетует юный Мелит Николаевич — а именно так, по воспоминаниям многих, переиначили простые жители Мещанской слободы непривычное для их языка имя «Леонид». Описанная в рассказе и, безусловно, автобиографическая — длиннополая, сшитая «на вырост» шинель — отнюдь не первый, хотя еще тихий и осторожный звоночек надвигающейся бедности и далее — нищеты. Впрочем, начало отроческих лет Ленуши — еще вполне мирное, благополучное время для его родителей. «Желая дать образование сыну своему Леониду Андрееву..» [17] , в 1882 году отец поместил первенца, которому уже стукнуло 11 лет, в первый класс Орловской классической гимназии. Поначалу Ленушу учили дома, его первый наставник — Дмитрий...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: друзей и в морщинках смеха вокруг глаз прячем не веселье, а неловкость и даже стыд; это не был даже смех сангвиника - продолжительный, раскатисто-свободный грохот, которому завидуют прохожие и соседи по вагону; это был хохот, властно овладевший не только лицом, но и всем моим телом. Он полчаса душил меня и бил, как в коклюше, он выворачивал меня наизнанку, бросал на траву, на постель, выворачивал руки и ноги, сокращая мускулы в таких жестоких судорогах, что окружающие уже начали опасаться за мою жизнь. Чуждый притворства, искренний до глубины души, - это был тот редкий и счастливый смех, который оставляет светлый след на всю вашу жизнь и в самой глубокой старости, когда все уже пережито, похоронено, забыто, - вызывает отраженную улыбку. Смешной случай, о котором я хочу рассказать, произошел очень давно. Десятки лет проползли над моей головою и стерли с нее все волосы, но уже ни разу я так не смеялся - ни разу! - хотя вовсе не принадлежу к числу людей мрачных, по самой природе своей не отзывчивых на смешное. Есть такие люди, и мне их душевно жаль. Так как искренний чистый и приятный смех, даже только веселая, но искренняя улыбка составляют одно из украшений жизни, быть может, даже наивысшую ценность ее. Нет, я совсем другой, я веселый человек! Я люблю юмористические журналы, остроумную карикатуру и крепко просоленный, как голландская селедка,...
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Часть текста: не наделай. И следи, чтобы лампа не коптила, как начнет разгораться, ты фитиль и опусти немного. Танечка, вероятно, еще раньше нас придет, она к Полине Ивановне пошла, так ты попроси ее дать тебе поужинать. А если раньше захочешь спать... Горожанкин. Да скоро вы, Елизавета Семеновна! Жду, жду! Елизавета Семеновна. Сейчас, Тимофей Аристархович, погоди минутку... нельзя же дом так оставлять! Так если раньше спать захочешь, Сеничка, то знаешь, где бутылка с молоком? Сеня. Знаю, мамочка. Елизавета Семеновна. Боюсь, не скислось ли... Сеня. Нет, оно на окне стрит, там холодно. Горожанкин. Елизавета Семеновна! Тронемся мы когда-нибудь или нет? Елизавета Семеновна. Идем, идем! Ну - Христос с тобой... мы скоро вернемся... пожару не наделай... (Громким шепотом.) Господи, еще с Михаил Федоровичем не простилась! Горожанкин (морщась, шепотом) . Эх! Нужно! Елизавета Семеновна. Нельзя же, Тимофей Аристархович, что ты говоришь: Михаил Федорович всегда так хорошо относился к нам, я так ему благодарна... это было бы просто невежливо! Ну, иди, Сеничка, иди, видишь, папа сердится!.. Сеня уходит во внутреннюю дверь, Елизавета Семеновна окликает студента. Извините, Михаил Федорович, на одну минуту... Мне так неловко... Таежников выходит, сухо кланяется Горожанкину. Хочу проститься с вами, дорогой Михаил Федорович, и пожелать вам всего, всего лучшего... на вашем новом поприще. Мне так неловко, что как раз сегодня, в минуту вашего отъезда... Таежников. Помилуйте-с, какие пустяки! Пожалуйста! Елизавета Семеновна. Нет, нет, это так неловко вышло... но как раз сегодня мы званы в гости." такая милая, воспитанная семья!.. будет маленькая стуколка... Горожанкин (фальшиво улыбаясь). Любит картишки моя супружница! Честь имею откланяться, безмерно счастлив, что имел случай... Таежников (перебивая). Пожалуйста, не беспокойтесь, Елизавета Семеновна, сегодня мы с Егором только вещи перевезем, а я еще и завтра у вас буду... и, вообще, позвольте быть вашим непременным гостем. Я ...
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Часть текста: невозможность связывать "идеологические" течения с "материальной подпочвой". Социальная действительность говорит о ликвидации "феодального" хозяйства и о завоевательных успехах капиталистической буржуазии. Литература, напротив, стоит под знаком возврата к прошлому, реставрации "аристократического" искусства. Непримиримой противницей "феодализма" заявляет себя буржуазия и в борьбе с переживаниями последнего видит исключительно свою "освободительную" миссию. В то же время устами своих идеологов, в роде гг. Струве 65 и Бердяевы 66 , она слагает славословия "аристократической" цивилизации и аристократии, как носительнице "культурных идеалов", предавая анафеме "убожество" буржуазно-демократической психики и буржуазно-демократического творчества в области идеологии. Получается радикальное противоречие, которое, по-видимому, можно объяснить себе только в том случае, если идеологию признать совершенно независимой от "подпочвы". Раз, на самом деле, подобная точка зрения верна, раз идеологическое творчество представляет собою самодовлеющую ценность, то становится вполне понятным, каким образом, нисколько не изменяя самому себе, своим враждебным чувствам к "феодализму", буржуазное общество может делать "культурные" заимствования у своего противника... Итак, идеологии возвращается ореол, который окружал ее до того момента, как экономический материализм предпринял свою разрушительную критическую работу. Господа, сторонники традиционной оценки искусства, не правда ли: на вашей улице праздник? Да еще какой! Вага неприятель отнимал у вас одну позицию за другой, вам приходилось последовательно расписываться в собственном банкротстве... и вдруг все труды неприятеля обращаются в ничто. Но мы все-таки подадим вам благой совет: не спешите торжествовать. Вопрос не так прост, как с первого взгляда может показаться. Отрешив буржуазии от собственной культуры и усвоение ею культуры, созданной другим классом, нельзя понимать в буквальном смысле: заявляя о своих...
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: искавшего но всей широкой России давно затмившейся правды и давно обороненной совести. Ожили перед моими глазами мертвые черные строчки и буквы; то были частицы его страдающей души, а все вместе сверстанные, сброшюрованные и пущенные на рынок, они составляли все то, что он отнял у себя и отдал нам - его светлый разум. Отданный той же с болью любимой родине, он продолжает творить свою благотворную работу. Но где же он сам, этот страдалец за чужие грехи, этот всеми нами любимый и чтимый Глеб Успенский? Что говорят о нем, о его здоровье, о его жизни? Какова бы ни была, она дорога ведь нам. И стыдно мне стало за себя и за всех нас, когда ответом на все эти вопросы явилось тупое и дикое: не знаем. Где он - не знаем; какова его жизнь - не знаем, потому что об этом не говорят и не пишут. Да жив ли он, наконец? - этот вопрос был как-то предложен мне одним интеллигентом, пораженным безмолвием могилы, окутавшим дорогое имя. Но, подумав, искушенный опытом, российский интеллигент сам же и ответил: вероятно, жив, потому что иначе о нем говорили бы много, горячо, хорошо и с любовью. 2. Замедляется темп рабочей жизни, и Москва начинает переходить к отдыху и веселью! Готово к принятию своих гостей и Девичье поле. Выстроились рядами балаганы и другие маленькие храмики народно-детского искусства, где попискивает неунывающий Петрушка. Дальше на наружной галерее большого балагана дает образчики скрытых в нем наслаждений традиционный клоун. У него длинные воротнички, намазанное мелом лицо и красный от мороза нос. Старые, но вечно новые остроты по поводу рыжих, кривых и тетки Пелагеи. Немного соли, но публика довольна, повторяет остроты и смеется: быть может, ей приятно именно то, что и прошлый год она слышала то же, и то же услышит в будущем. Смешно и то, что в толпе действительно находится именно рыжий, по-видимому, прасол или мелкий торговец. Он...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: равным образом и все "сытинские" предприятия и дела обладают аналогичным свойством - громадностью. Его пресловутые лубки и календари, его учебники и пособия, наконец, его газета "Русское слово" распространены широко и массой бумаги, вероятно, превосходят все другое по этой части; так же велики сытинские типографии и всё прочее, материальное. Приобщение к сытинскому делу "Нивы" с ее приложениями, само по себе дающее основателю "Нивы" Марксу право на вечную благодарность со стороны русского народа, доводит масштаб до того предела, до какого едва ли достигало какое-либо другое русское издательство. Но распространенность и огромность - лишь свойство, но еще не качество; и русскому интеллигенту известны многие случаи "распространенности" (хотя бы сочинений г-жи Вербицкой), которым так же мало оснований радоваться, как распространению скарлатины или холеры. Правда, на людей с пылким воображением, до сих пор удивляющихся расстоянию Земли от Солнца и с волнением переживающих всё огромное: миллиарды, небоскребы и пулеметы - самый масштаб действует ошеломительно и в корне подсекает все вопросы о правах на признание и благодарность: люблю тебя за то, что ты огромен. Однако эти люди, кланяющиеся всякой царь-пушке, способны делать только шум, "признание" же дают другие - те, кто ищет и ценит качество. Каковы же качества сытинских изданий? И здесь ответ, на первый взгляд, получается весьма неутешительный. Не говоря о "Ниве", где Сытин является только продолжателем...
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: Андрееве Л. Троцкий. О Леониде Андрееве Когда присматриваешься к чисто вымытым и гладко выбритым физиономиям рассказов, повестей и романов, которые делают толстыми наши "толстые" журналы, когда пробираешься сквозь толпу наших молодых, подающих и начинающих оправдывать надежды, небезызвестных, почтенных, маститых и просто бездарных беллетристов, рождается мысль, что жизнь истощена, исчерпана до дна великими мастерами образного слова, что не осталось у нее явлений, комбинаций и положений, которые бы не подвергались уже творческой переработке, что вся художественная литература обречена на имитации и перепевы. У лиц, на журнальных заставах критическую команду имеющих, естественно вырабатывается поэтому недоверчиво брюзжащий тон по отношению ко всем начинающим писателям: "видали!".. Но приходит талант и кончиком своего пера поворачивает на несколько градусов заношенные факты и явления жизни вокруг их оси, бросает на них луч солнечного света с какой-нибудь неожиданной стороны, и приевшееся, набившее беллетристическую оскомину кажется полным нового захватывающего содержания. Большому таланту прощается даже молодость - преимущество в иных делах, но не в литературе. Вот почему, когда Леонид Андреев* прошел по литературному полю молодыми, но тяжелыми шагами, почтенные аристархи и даже злостные зоилы, за немногими исключениями, отчетливо приветствовали его своими критическими алебардами. /* Леонид Андреев. Рассказы. Издание второе. 1902. Книга посвящена Алексею Максимовичу Пешкову. И Леонид Андреев не затерялся в пестрой и все же однотонной толпе своих "коллег". Он вышел со своим...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: обойтись без пьянства, и не только можно, но даже и должно. И каждый год раздаются настойчивые призывы к трезвости - и каждый год Эрмитажи, Яры и Стрельны полны пьяной, безумствующей толпой, вызывающей и смех, и жалость, и отвращение. Точно так же было и в нынешнем году, с той, впрочем, существенной разницей, что призывы к трезвости были не так настойчивы, а толпа вместе с тем значительно реже и малочисленнее и безумство ее сдержаннее. Было ли последнее явление счастливой случайностью, или же действительно жизнь начинает подаваться в сторону тех, кто желал бы вывести ее на дорогу разумности, - во всяком случае, это приятно и дает надежду, что дикая связь университетской Татьяны с винной монополией и Яром будет наконец разрушена. Среди мнений, высказанных по поводу празднества, одно имеет особенно много сторонников, именно ввиду своего двойственного характера, дающего почву и нашим и вашим. Нельзя - говорилось - предписывать человеку форму, в какой он должен проводить дорогой ему праздник; если человек желает провести оный день в трезвости, тем лучше, но если он захочет в этот день выпить - то и тут мы не имеем права ему препятствовать или читать ему наставления. Рассуждение мудрое и политичное. У исконного обывателя есть много праздников. Повышение по службе получил - праздник; Анну на шее повесили - праздник; сам или сама именинница - тоже праздник. И в области этих торжественных дней обыватель в полном смысле сам себе господин: не только имеет право упиваться до зеленого змия, но, если вздумает, от полноты сердечных чувствований, на четвереньках ходить - само начальство никаких серьезных возражений...