Поиск по творчеству и критике
Cлово "1977"
Входимость: 2. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 97кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 15кб.
Часть текста: Неизданная переписка. М., Наука, 1965. Письма - Письма Л. Н. Андреева к Вл. И. Немировичу-Данченко и К. С. Станиславскому (1913-1917).- Уч. зап. Тартуского ун-та, вып. 266. Тарту, 1971, с. 231-312. ПССА - Андреев Л. Н. Полное собрание сочинений. СПб., А. Ф. Маркс, 1913. Реквием - Реквием. Сборник памяти Леонида Андреева. М., Федерация, 1930. СС - Андреев Л. Н. Собрание сочинений, т. 1-13 - Просвещение; т. 14 - Московское книгоиздательство; т. 15 - Шиповник; т. 16-17 - Книгоиздательство писателей в Москве. ЦГАЛИ - Центральный Государственный архив литературы и искусства (Москва). САТИРИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ ДЛЯ СЦЕНЫ ЛЮБОВЬ К БЛИЖНЕМУ Впервые - с подзаголовком "Шуточное представление в одном действии"- Современный мир, 1908, No 11. Отдельным изданием вышла в издательстве И. П. Ладыжникова в Берлине (без указания года). Печатается по ПССА, т. 7. Андреев предполагал поставить пьесу в Александрийском театре. Однако, несмотря на одобрение Театрально-литературного комитета, рассмотревшего ее в январе 1909 г., постановка "Любви к ближнему" на его сцене не состоялась, т. к. в эту пору существенно обострились отношения между драматургом и дирекцией императорских театров. Миниатюра была поставлена в Городском театре Одессы (30 января 1909 г.) и в петербургском театре "Кривое зеркало" (12 ноября 1911 г.). Пьеса переведена на английский язык. Стр. 380. Sul mare lucido... - куплет из неаполитанской песни "Санта Лючия". ЧЕСТЬ (СТАРЫЙ ГРАФ) Впервые - под названием "Честь. Драма-пародия" - Речь, 1912, 5 февр., No 35. Печатается по ПССА, т. 7. Московский...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: между дачами. Посередине еще светлела дорога, но по краям, где под тенью высоких деревьев проходила пешеходная тропинка, было так же черно, как и у меня на душе. По времени свету полагалось больше - это происходило в последних числах июня, - но перед тем только что пронеслась сильная гроза, с проливным дождем и ветром, и посеревшие тучи еще не успели рассеяться, точно им было так же трудно и неприятно двигаться в теплом и сыром воздухе, как и мне. Минутами они спохватывались, как пьяница, который вспоминает, что в одном из карманов у него еще завалялся непропитый пятак, и, возвратившись, с треском бросает его удивленному целовальнику, - и посылали на землю редкие, запоздавшие капли, лениво ударявшиеся о листья и траву и наполнявшие окрестность тихим шуршанием. Деревья не шевелились, и только когда я с усиленной бранью налетал плечом на темный ствол сосны или задевал ногой кустарник, на меня сыпались частые теплые брызги. У меня уже начинала являться приятная догадка о том, что вместо станции я иду к черту на кулички, когда деревья внезапно раздвинулись, точно провалились, и в нескольких шагах на просветлевшем пространстве тускло блеснули мокрые рельсы. Маленькая крытая платформочка, задавленная окружающим лесом и ежеминутно пугаемая громыхающими поездами, робко прижималась к земле. На ней не было даже кассы, и в продолжительной агонии кончался холостяк-фонарь, не только не рассеивая тьмы, но скорее увеличивая ее. На стене висело большое, оборванное по...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: с тайной целью защиты интересов промышленников в борьбе с нараставшим в стране революционным движением. Ослепленный "финансовым великолепием" издания, не разобравшись в его истинных целях и наивно поверив в возможность сохранения своей независимости, Леонид Андреев стал активным сотрудником газеты. Этот опрометчивый шаг писателя вызвал осуждение со стороны многих литераторов, в том числе И. С. Шмелева, писательская судьба которого нередко скрещивалась с судьбой Л. Н. Андреева. 3 Резко отрицательное мнение Шмелева о "Русской воле" и его категорический отказ от сотрудничества в газете, высказанные в публикуемом письме, весьма огорчили Л. Андреева, охарактеризовавшего это письмо как излишне "решительное и ненужно-страстное". "Мое близкое, фактическое и действительное участие в каком бы то ни было издании, - подчеркивал писатель в своем ответе И. Шмелеву, - служит гарантией полной чистоты этого издания... Боюсь, что наше понимание свободы совершенно разно. Для меня единственным моим судьей является моя совесть, личная и общественная. Ваша свобода - это рабство перед общественным мнением и...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: Л. H. Андреев Ив. Шмелев. "Суровые дни" Прекрасная книга Ив. Шмелева была уже отмечена при своем появлении сочувственными откликами. К сожалению, этих откликов было немного, и сила их не соответствует силе и значительности "Суровых дней" - бесспорно лучшего, что появилось о войне в русской литературе. Если англичанин Уэллс отозвался на мировые Содом и Гоморру устами и сердцем "писателя м-ра Бритлинга", мыслителя и переоценщика культурных ценностей, то великое мужицкое царство российское, всколыхнутое войной, должно было дать иные отзвуки. И эти отзвуки, тяжелые и скорбные, невнятные и глубокие, как первые слова пробуждения,- чутко уловил и передал Ив. Шмелев, правдивейший из русских писателей. Правдив он как на исповеди, правдив торжественно и просто, как в предсмертный час. Кто еще умеет плакать над книгой, тот не может не заплакать над многими страницами "Суровых дней". И только чрезмерной мнительностью молодой русской интеллигенции, которая с самого начала войны все боится, как бы "гуманность не потерять и как бы ее солдат не изнасиловал", можно объяснить нерешительность и осторожность вялых критических отзывов. Как мало у нас любят и чтут свою литературу, как не доверяют ей! Там, где свободно можно говорить о "перлах творения" - там глухо бормочут что-то об отсутствии "художества" и злободневности, о недурных "очерках"; даже слезам своим не доверяют и, плача, всё сворачивают на лук. Не буду говорить об отдельных...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: и прим. Ю. Н. Чирва. Л.: Искусство, 1989. Андреев Л. Н. Избранное автором: Повести и рассказы: 1907–1919 / Сост., подг. текста и коммент. А. Руднев, В. Чуваков. М.: Лаком-книга, 2004. Андреев Л. Н. Полное собрание сочинений: В 8 т. СПб.: Изд. товарищества А. Ф. Маркс, 1913. Андреев Л. Н. Полное собрание сочинений: В 6 т. М.: Художественная литература, 1990–1996. Андреев Л. Н. Полное собрание сочинений и писем: В 24 т. Т. 1. М.: Наука, 2007. Андреев Л. Н. Пьесы / Вступ. ст. и общ. ред. А. Дымшица; сост., подг. текстов и прим. В. Чувакова. М.: Искусство, 1959. Андреев Леонид. S. O. S.: Дневник (1914–1919); Письма (1917–1919); Статьи и интервью (1919); Воспоминания современников (1918–1919) / Вступ. ст., сост. и прим. Р. Дэвиса, Б. Хэллмана. М., СПб.: Atheneum; Феникс, 1994. Андреев П. Н. Воспоминания о Леониде Андрееве // Литературная мысль. Л.: Мысль, 1925. Кн. 3. С. 140–207. Андреева А. А. Жизнь Даниила Андреева, рассказанная его женой // Андреев Д. Л. Собрание сочинений. Т. 1. М.: Московский рабочий, 1993. С. 5–26. Андреевский сборник: Исследования и материалы / Под науч. ред. Л. Афонина. Курск, 1975. Анненский И. Ф. Книга...
Входимость: 1. Размер: 97кб.
Часть текста: в начале июля 1914-го Андреев, как всегда, «спасался на шхерах», моторный катер «Далекий» был пришвартован где-то в районе Эсбо, где наш герой — «обожженный солнцем, овеянный ветром», избавленный от головной боли, ничего не пишущий, вполне примиренный и собою и с миром — наблюдал закаты и восходы над необитаемыми — скалистыми и лесистыми островками… Ну уж если быть предельно точной, сараевский выстрел Гаврилы Принципа и собственно 1 августа — день официального объявления Германией войны Андреевы встретили в финском Нодендале, куда приехали погостить к Добровым, нанимавшим дачу в этом маленьком приморском городке, недалеко от Або. Именно отсюда — с августа 1914-го — начинается для Андреева эпоха «вычитаний и потерь», где первой жертвой пал его личный «Андреевский флот»: «Далекий» так никогда и не вернулся к хозяину, оставленный в Эсбо, катер был продан через несколько месяцев после смерти писателя Анной Ильиничной. Остальная флотилия, постепенно разрушаясь, безжизненно томилась на приколе у чернореченской пристани: Финский залив уже до конца жизни Андреева станет акваторией военных действий. Интересно, что от самых первых дней войны между отдыхающими Карельского перешейка ходили упорные слухи о германских подводных лодках, которые...
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: раз в год - на Пасху, когда оба делали визит в один и тот же дом господ Василевских. Петров делал визиты и на Рождество, но, вероятно, тот, другой, с которым он встречался, приезжал на Рождество не в те часы, и они не видели друг друга. Первые два-три раза Петров не замечал его среди других гостей, но на четвертый год лицо его показалось ему уже знакомым, и они поздоровались с улыбкой,- а на пятый год Петров предложил ему чокнуться. - За ваше здоровье!- сказал он приветливо и протянул рюмку. - За ваше здоровье!- ответил, улыбаясь, тот и протянул свою рюмку. Но имени его Петров не подумал узнать, а когда вышел на улицу, то совсем забыл о его существовании и весь год не вспоминал о нем. Каждый день он ходил в банк, где служил уже десять лет, зимой изредка бывал в театре, а летом ездил к знакомым на дачу, и два раза был болен инфлуэнцой - второй раз перед самой Пасхой. И, уже всходя по лестнице к Василевским, во фраке и с складным цилиндром под мышкой, он вспомнил, что увидит там того, другого, и очень удивился, что совсем не может представить себе его лица и фигуры. Сам Петров был низенького роста, немного сутулый, так что многие принимали его за горбатого, и глаза у него были большие и черные, с желтоватыми белками. В остальном он не отличался от всех других, которые два раза в год бывали с визитом у господ Василевских, и когда они забывали его фамилию, то называли его просто "горбатенький". Тот, другой, был уже там и собирался уезжать, но, увидев Петрова, улыбнулся приветливо и остался. Он тоже был во фраке и тоже с складным цилиндром, и больше ничего не успел рассмотреть Петров, так как занялся разговором, едой и чаем. Но выходили они вместе, помогали друг другу одеваться, как друзья; вежливо уступали дорогу и оба дали швейцару по полтиннику. На улице они немного остановились, и тот, другой, сказал: - Дань! Ничего не поделаешь. - Ничего не поделаешь,- ответил Петров,- дань! И так...