Поиск по творчеству и критике
Cлово "1845"
Входимость: 2. Размер: 64кб.
Входимость: 1. Размер: 97кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 112кб.
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 64кб.
Часть текста: дети. Возьми книжку... Сеня. Хорошо, мамочка. Горожанкин. Без шалостей чтобы! Слышишь! Елизавета Семеновна. Возьми книжку, почитай. Мы скоро вернемся. Сеня. Хорошо, мамочка. Елизавета Семеновна. Пожару, смотри, не наделай. И следи, чтобы лампа не коптила, как начнет разгораться, ты фитиль и опусти немного. Танечка, вероятно, еще раньше нас придет, она к Полине Ивановне пошла, так ты попроси ее дать тебе поужинать. А если раньше захочешь спать... Горожанкин. Да скоро вы, Елизавета Семеновна! Жду, жду! Елизавета Семеновна. Сейчас, Тимофей Аристархович, погоди минутку... нельзя же дом так оставлять! Так если раньше спать захочешь, Сеничка, то знаешь, где бутылка с молоком? Сеня. Знаю, мамочка. Елизавета Семеновна. Боюсь, не скислось ли... Сеня. Нет, оно на окне стрит, там холодно. Горожанкин. Елизавета Семеновна! Тронемся мы когда-нибудь или нет? Елизавета Семеновна. Идем, идем! Ну - Христос с тобой... мы скоро вернемся... пожару не наделай... (Громким шепотом.) Господи, еще с Михаил Федоровичем не простилась! Горожанкин (морщась, шепотом) . Эх! Нужно! Елизавета Семеновна. Нельзя же, Тимофей Аристархович, что ты говоришь: Михаил Федорович всегда так хорошо относился к нам, я так ему благодарна... это было бы просто невежливо! Ну, иди, Сеничка, иди, видишь, папа сердится!.. Сеня уходит во внутреннюю дверь, Елизавета Семеновна окликает студента. Извините, Михаил Федорович, на одну минуту... Мне так неловко... Таежников выходит, сухо кланяется Горожанкину. Хочу проститься с вами, дорогой Михаил Федорович, и пожелать вам всего, всего лучшего... на вашем новом поприще. Мне так неловко, что как раз сегодня, в минуту вашего отъезда... Таежников....
Входимость: 1. Размер: 97кб.
Часть текста: по глубине и необыкновенности ощущения мировой войны ничто не может сравниться для меня с первыми днями, двумя-тремя неделями» [483] , — запишет наш герой в дневнике 28 апреля 1918 года. Прыжок из «стихии мира в стихию войны» был для него внезапен: в начале июля 1914-го Андреев, как всегда, «спасался на шхерах», моторный катер «Далекий» был пришвартован где-то в районе Эсбо, где наш герой — «обожженный солнцем, овеянный ветром», избавленный от головной боли, ничего не пишущий, вполне примиренный и собою и с миром — наблюдал закаты и восходы над необитаемыми — скалистыми и лесистыми островками… Ну уж если быть предельно точной, сараевский выстрел Гаврилы Принципа и собственно 1 августа — день официального объявления Германией войны Андреевы встретили в финском Нодендале, куда приехали погостить к Добровым, нанимавшим дачу в этом маленьком приморском городке, недалеко от Або. Именно отсюда — с августа 1914-го — начинается для Андреева эпоха «вычитаний и потерь», где первой жертвой пал его личный «Андреевский флот»: «Далекий» так никогда и не вернулся к хозяину, оставленный в Эсбо, катер был продан через несколько месяцев после смерти писателя Анной Ильиничной. Остальная флотилия, постепенно разрушаясь, безжизненно томилась на приколе у чернореченской пристани: Финский залив уже до конца жизни Андреева станет акваторией военных действий. Интересно, что от самых первых дней войны между отдыхающими Карельского перешейка ходили упорные слухи о германских подводных лодках, которые якобы...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: квартире друзьям и знакомым. Работа над рассказом протекала, таким образом, в несколько непривычном для Андреева ритме: обычно он намечал планы заранее, раздумывая над произведениями очень тщательно. Можно предположить, что, помимо чудовищности самого факта - массовой казни молодых людей, чей поступок был осенен героическим ореолом (люди, борющиеся за справедливость во имя народа, воспринимались в обществе как жертвы и мученики произвола властей, а не как убийцы) - было нечто, что подтолкнуло к столь интенсивной работе. В газетах перечислялись фамилии приговоренных к высшей мере наказания: Анна Распутина, Лидия Стуре, Лев Синегуб, Александр Смирнов, Сергей Баранов, Марио Кальвино (впоследствии было установлено, что это был близкий знакомый Л.Андреева Вс. Лебединцев) и Казанская (в реальности Е.Лебедева) (в таком порядке они были названы в "Русском слове" - N 146 (3 марта/19 февраля 2008). Если Андреев еще не знал о несчастье с Вс. Лебединцевым, то одна из них вполне могла зацепить внимание писателя. Ее он мог слышать не впервые... Анна Распутина (1874-1908; фамилия по мужу, революционеру, с которым обвенчалась, будучи в ссылке в Сибири) была сестрой Владимира Шулятикова (1872-1912), известного критика начала ХХ века. С ним Андреев познакомился в редакции газеты "Курьер", где они общались в течение почти 3-х лет, регулярно печатаясь на страницах этого издания. Андреев начал печататься в "Курьере" почти со времени его основания с 1897 г.; Шулятиков появился в редакции позже - в 1900 году (ранее он печатался в "Русских ведомостях") и сразу же стал неизменным обозревателем русских литературных новинок. За 1901 год им было напечатано около 40 рецензий на произведения текущей литературы. Но именно с его появлением, а также близких ему по умонастроению выпускников Московского университета П.Когана (вел иностранный отдел)...
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Часть текста: Ѳ. Сологуба, Л. Андреева и Л. Шестова, мы мало-помалу приходили въ то же самое время къ некоторому законченному циклу идей, къ нѣкоторому "міровоззрѣнію", отвѣчающему на вопросъ о смыслѣ существованія. Намъ осталось теперь связать воедино всѣ эти попутно разбросанные нами замѣчанія, положенія, выводы и дать въ видѣ одного цѣлаго это воззрѣніе имманентнаго субъективизма, какъ мы его назвали выше. Этимъ мы и заключимъ нашу работу. Но по пути къ этому передъ нами возникаетъ еще одна задача, которую можно опредѣлить какъ генетическое оправданіе имманентнаго субъективизма. Мы хотимъ показать, что имманентный субъективизмъ имѣетъ за собою долгій путь развитія въ исторіи русской общественной мысли, что онъ не случайная бутада, не "плѣнной мысли раздраженье", а вполнѣ последовательно и преемственно развивавшееся міровоззрѣніе. Конечно, это преемственное развитіе не есть еще "санкцiя истины", но для насъ важно показать связь имманентнаго субъективизма съ общимъ развитіемъ русской общественной мысли; важно потому, что мы, какъ извѣстно читателю, стоимъ на почвѣ соціальности. Имманентный субъективизмъ не есть...
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: состояние читателя, воспринявшего одно из последних произведений Леонида Андреева. Но он, открыв тайну бесцельности жизни, не остается молчаливым, подобно Елеазару. Во всех его произведениях слышится особая интонация пророческой исступленности, которая требует от читателя либо полного согласия, либо открытой борьбы. Либо "верую и исповедую!", либо побивание камнями проповедника. Это настоятельное и личное обращение к читателю особенно подчеркнуто в "Жизни Человека" той безличной формой, которая, называя действующих лиц не именами собственными, а именами нарицательными ("Человек", "Жена Человека". "Сын Человека"), говорит читателю: "Так и ты. Так и каждый". Спорить с художественным произведением нельзя. Истинное художественное произведение вырастает в душе так же органично и бессознательно, как цветок растения. Его можно разбирать, толковать, но нельзя опровергать. Произведения же Леонида Андреева требуют возражений. Их можно и должно оспоривать. Этим они выдают проповедническую сущность, прикрытую формами художественного произведения. В целом ряде предшествующих произведений Леонида Андреева чувствовалось присутствие некоторой правящей силы, которая до сих пор не была названа. Ей поклонялся и с нею боролся Василий Фивейский, и во имя ее устраивались кровавые гекатомбы в "Красном смехе". В "Жизни Человека" Леонид Андреев...
Входимость: 1. Размер: 112кб.
Часть текста: великих людей выгодно отличается от биографии простого смертного: ведь они — великие — недаром топтали землю и ели свой хлеб, а следовательно, фабула их жизни имеет некую тему. И потому-то сложенные друг за другом факты андреевской биографии так легко поддаются толкованию, да и сам Леонид Николаевич с чрезвычайной охотой интерпретировал свое прошлое. Одно из таких толкований мы можем вычитать из позднего рассказа «Два письма». Первая часть — монолог знаменитого и богатого, но одинокого и уставшего от реалий жизни художника, который отказывает в свидании романтически влюбленной в него деве и прощается с ней навсегда. А по сему случаю стареющий мэтр в длинном письме пересказывает юному созданию всю свою жизнь — жизнь, в общих чертах сходную с биографией автора «Двух писем», трактуя ее так: «Все приходит слишком поздно, и в этом разгадка моего отчаяния». Что ж… вполне вероятно, что для впечатлительного и упрямого Ленуши, для гордого «герцога», романтически-отчаянного нищего ницшеанца десятилетний путь становления оказался слишком долог, многотруден, мучителен. Мы же — простые смертные — трактуем эти годы совершенно...
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: которыми животное выражает боль, удовольствие, жажду и голод. Тяжелым вздутым трупом, в котором приостановились работы разложения, облеченный в праздничные одежды жениха ходил Елеазар между людьми, и все с ужасом отстранялись от него, от мертвеца, вышедшего из могилы. Странную силу получил взгляд его тяжелых и пустых глаз. Того, кто встречался с его взглядом, охватывало тупое равнодушие смерти, вязкая ленивая скука, и он спокойно начинал умирать, умирать долгими годами, как дерево, молчаливо засыхающее на каменистой почве. Дети не были подвергаемы этой силе. Они не боялись Елеазара, но и не смеялись над ним, как смеются над несчастными. Когда багрово-красный, расплющенный шар опускался к земле, он уходил в пустыню и шел прямо на солнце. Те, кто пытались преследовать его, неизгладимо запечатлели в памяти черный силуэт высокого, тучного человека на красном фоне огромного сжатого диска. Образ черного на красном оставался в мозгу и не уходил. То, что давал Елеазар, было неизгладимо и забывалось только со смертью. Те из пораженных взглядом Елеазара, которые еще имели охоту говорить, - так передавали чувства свои: "Все предметы становились пусты, легки и прозрачны. Тьма, что объемлет все мирозданье, не рассеивалась ни солнцем, ни звездами. Все тела проникала она, и железо, и камень, и одиноки становились частицы тел, потерявшие связь; и в глубину частиц проникала она, и одиноки становились частицы частиц. Не стало времени, и сблизилось...