Самсон в оковах (действие 2)

Действие 2

Негромко разговаривая, выходят на площадь трое граждан : два старика и третий молодой, высокий, красивый, по виду воин. Останавливаются на освещенном конце площади, далеко от ямы.

Воин Амморей ( невольно звучным голосом ). Да, я вижу. Я еще не заходил сюда, но теперь припоминаю. И все так же плещется фонтан. Но какой маленький наш Аскалон после прекрасной Ниневии! Там есть одна площадь...

Первый гражданин . Тише, Амморей! Он, кажется, спит.

Амморей . Можно разбудить. Эй, Самсон!..

Первый гражданин ( хватая за руку ). Оставь. Не надо.

. Не бойся, Ахузаф! Рабы спят крепко, а у этого израильского скота мертвый сон. Но здесь ли он? Тише...

Прислушиваются. Из ямы доносится тот же глухой сонный вздох и продолжительное бряцание цепи. И снова тихо.

Амморей ( улыбаясь ). Гремит цепью, точно собака.

Второй гражданин . Да. Теперь его часто берут отсюда, и яма всю ночь остается пуста.

Амморей . Куда берут?

Второй гражданин . А мы разве знаем? Нам ничего не говорят.

Первый гражданин . Да, да, мне это не нравится. Мне многое не нравится из того, что я вижу и слышу.

Амморей ( с легкой усмешкой ). Прежде было лучше, почтенный Ахузаф?

Первый гражданин . Лучше.

Второй гражданин ( ). Я думаю, что царь Рефаим слишком стар. Ему восемьдесят два года, как и мне. Трудно в наши годы бороться с молодым. Ахимелек юн и доверчив, у него злые советники.

Первый гражданин . Да, худо, худо.

Амморей . А мне двадцать четыре года, и я бы хотел мечом сразиться с Самсоном. Вы качаете головами?

Первый гражданин . Да, худо, худо. Ты молод, Амморей, ты долго был на чужбине, и ты стал почти чужим нашему народу.

Амморей . Это неправда!

Первый гражданин . Да, да, Амморей, ты молод и отважен, как и внук нашего мудрого Рефаима, прекрасный, как солнце, но безумный Ахимелек...

Амморей . Кто смеет называть царевича безумным?

Второй гражданин . А кто смеет кричать, когда старцы не повышают голоса? Или так делается в Ниневии?

Амморей . Прости, Одоллам. Но я не понимаю...

Первый гражданин . Да, да, ты многого не понимаешь. Ты хочешь сразиться с Самсоном мечом, а он и меча никогда не носил, этот князь нищих, этот злой бес, буйный ветер из пустыни!

. Но как же он убивал мужей филистимских? Я слыхал: он их много побил.

Первый гражданин . Да, много. Не счесть. Он убил их гневом.

Амморей . Гневом? Я не понимаю, или вы шутите: как можно убить гневом?

Первый гражданин . Ты молод, Амморей.

Второй гражданин . Против меча есть меч, а что есть против волшебства и злых волхвований? Ты молод, Амморей.

Амморей ( насмешливо ). Но Дагон стар. Или израильский бог сильнее Дагона?

Первый гражданин . А кто теперь почитает Дагона? - не ты ли, ниневиец?

Вдали веселое пение, звуки гуслей и тимпана.

Второй гражданин . Наш прекрасный Аскалон, нет города на земле прекраснее его! Восемьдесят лет топчу ногой я эти камни, и смотрю на эту луну, и слушаю песни наших юношей и дев, и молюсь великому Дагону. Был я молод и пел сам, теперь я стар и слушаю других, а в старом сердце все радость и любовь. Светлая богиня Иштар, будь защитой твоему Аскалону, спаси его от злых и темных чар, пожалей прекрасных дев, славящих тебя так сладко!

Первый гражданин . Да, худо, худо. Пока чародей в яме, мы спим спокойно; но вот опустеет яма...

. И это сонное животное, и этого ощипанного женщинами петуха ты называешь чародеем? Я не знаю, что с вами, мои почтенные учителя. Сегодня праздник в Аскалоне, я шел на пир к Гефторе, куда зван, но вы привели меня сюда - слушать, как храпит израильский пес; теперь вы хотите, чтобы я боялся его... я, Амморей, - военачальник! Лучше я продолжу путь мой к Гефторе и музыкой потешу мой слух, упьюсь вином и любовью, а не страхами перед нестрашным.

Первый гражданин . Да, да, потише, Амморей. Мои трое сыновей пали от руки этого ощипанного петуха.

Амморей ( смущенно ). Я этого не знал, почтенный Ахузаф. Но ночь так прекрасна, и мне так хочется веселья...

Второй гражданин . Тише. Слушай!.. Тише!

В уличке слышится громкое и равномерное постукивание деревянного посоха. Приближается.

Первый гражданин ( со страхом ). Слепая!

Второй гражданин . Слепая из Иудеи! Уйдем скорее, скорее. (Тащит за собою Амморея; уходят в тень.)

Амморей . Но я хочу взглянуть! Я не понимаю, что за страхи бродят над Аскалоном?

Первый гражданин . Тише, тебе говорят, безусый!

Амморей ( ). Кто это: слепая из Иудеи? Волшебница также?

Второй гражданин . Мы не знаем.

Амморей . Она иудейка?

Второй гражданин . Да. Народ отступился от Самсона. Она иудейка. Она каждую ночь приходит проклинать Самсона. Она проклинает и плачет. Она плачет ужасно, она воет, как стая шакалов под лапою голодного льва. Идем.

Амморей . Сейчас! Я хочу только взглянуть. Она безумная?

Слушают. Стук палки все ближе.

Второй гражданин . Как и весь их народ... Молчи. Вот она.

На свету, вся облитая сиянием месяца, показывается Слепая из Иудеи. Постукивая длинной палкой, идет решительно к яме.

Амморей ( шепчет ). Она стара или молода?

Второй гражданин

Слепая ( остановилась и прислушивается. Гневно ). Кто здесь еще? Я слышу разговор.

Молчание.

Самсон, ты здесь? ( Делает шаг к яме и прислушивается .) Самсон, ты здесь? Или мне опять плакать всю ночь над твоим пометом? ( Стучит палкой .) Самсон! Чье дыхание я слышу - это не твое, Самсон? Самсон!

Краткий, как будто робкий звук соскользнувшей цепи. Слепая смеется. Громким смехом вторит ей Амморей: его схватывают за руку и увлекают: недолгий звук поспешных шагов вниз по уличке.

Кто смеется еще? Или засмеялось эхо лживых домов филистимских? Проклятый город, в котором и камни смеются над нашим горем. Самсон, собака, я из Иудеи пришла. Спишь? Не лги, пророк, я слышала, как звенел ты цепью. Вставай, вставай!

В яме продолжительный и грубый зевок, свободное бряцание цепи.

Утомился, пес? Натрудился за день, раб филистимский? ( Садится на землю возле калитки; лицо ее освещено луной, глаза скрыты покрывалом. Теперь видно, что она молода еще и красива. ) Я устала подниматься в гору. Вставай, Самсон, вставай!

Самсон ( грубо ). Ты опять пришла проклинать и плакать, сова? Уходи, я хочу спать.

Слепая ( ). А! Заговорил, пророк израильский. Заговорил, грязный раб филистимский! Ну, что еще скажешь, мудрый судия? Говори.

Самсон . Я не боюсь твоих проклятий. Ты мне надоела, нищая. И слезы твои мне надоели. ( Смеется нехотя .) Иди к шакалам и вой с ними, а я буду спать.

Слепая . И он еще смеется и не давится смехом своим! Что делать народу божьему, что делать Израилю? ( Покачивается на свету .) Дыхание жизни нашей, помазанник господень, пойман в ямы их. Тот, о котором мы говорили: под тенью его будем жить среди народов. Ужас и яма, опустошение и разорение - доля наша.

Самсон . Криво поешь, ночная птица. Это вы меня предали, грязные трусы. Когда меня взяли обманом, кто из иудеев пришел освободить меня?

Слепая . А где бы мы взяли силу, которая вся у тебя? Ты вел Израиль, предатель.

Самсон . Попрятались в норы и шипят оттуда, ядом брызжут. Я вас ненавижу, отступники! Вы жили за моей спиной, мошенничали, воровали коз друг у друга, ходили по Газе и Аскалону, задравши носы, и толкали филистимских воинов, - а когда я упал, вы гневаетесь, рабы. Ты мне надоела. Филистимляне мои честные враги, я их истреблял, и они меня пленили, но они кормят меня и дают вино. А что вы дали, нищие?

Слепая . Куда ты дел твою силу, Самсон? Ты сам себя обманул, проклятый. Ты божью силу отдал плясуньям аскалонским, финикийскому вину, ты променял ее на золото офирское. Или и пророк бывает блудницей и избранники божий продаются на базарах, как овцы? Скажи!

Самсон . А кто меня избрал? Я не хотел этого и не просил.

. А разве бог спрашивает избранников своих? Молчи, обесчещенный, плачь, обездоленный, бей себя в грудь, слепой меняла у ворот. Ты был гордостью Израиля, надеждою для взоров, а чем ты стал? - стыдом и позором, мерзостью и поношением! Чей дух не смутится, чьи глаза не заплачут, увидев царя в яме, вождя в подначалии. Где венец твой, князь израильский, где твоя держава и жезл повелевающий? Грязен ты, как скот, и нет тебе оправдания, изблеванный из уст господних! Будь ты проклят, сластолюбец, блюдолиз филистимский, прихлебатель, лакающий похлебку из свиного корыта!

Самсон ( смеется ). Слепая! Я и вчера пил вино.

Слепая . Лжешь и хвастаешь - кто даст такому!

Самсон . А ты знаешь, когда я говорю правду и когда лгу? Я и вчера пил вино. Мне дадут все, чего я захочу. Я только не хотел еще, а теперь захочу. Эй, слепая! Скажи твоей нищей Иудее, что я скоро приду с силою и повалю ее хижины, и растопчу ногой ее младенцев и женщин брошу на ложе филистимское!

Слепая . Ты же сам иудей! Что ты болтаешь, словоблуд ночной?

Самсон ( ворчит ). Сам иудей!.. А ты видала в пустыне, как змеи дерутся между собой? И я стану большим змеем для Иудеи, я проглочу ее народ, в крови ее детей я омою мои грязные ноги - топчилом виноградным я сделаю всю землю вашу!

Слепая . Уж не правду ли ты говоришь? Отчего ты не смеешься? Твой голос нов и страшен. Ах, я слепа и не вижу твоего лица. Засмейся, чтобы я услыхала, зазвени цепями, чтобы я поверила! Самсон!

Самсон . А! Испугалась, змея!.. Что же ты не шипишь, змея? Наклонись ко мне, слушай: я тебя ненавижу. Слушай еще: я тебя ненавижу. Откуда столько змей в Иудее? - они жалят в сердце. Ехидны, вы опутали мое сердце, вы в душе моей положили гнезда и вывели детенышей; они ползают и шипят, шипят и жалят. Яма змеиная - ухо мое, и лучше б я оглох. Прочь отсюда! Умолкни и умри навсегда, голос ночи. Я не слышу тебя больше.

Слепая . Ужасный, что ты ответишь богу? Проклятый, ты мрачнее мрака, ты темнее тьмы.

. Я не хочу быть невольником у вашего бога.

Слепая ( пугаясь ). Что ты сказал, Самсон?

Самсон . Я ничего не сказал. Тебе послышалось, я молчу. Прочь отсюда, ехидна! Умолкни, голос ночи, я тебя не слышу больше!

Резкое громыхание цепи и молчание в яме.

Слепая . Самсон. Скажи еще! Самсон! Я иду к народу нашему, - что ему сказать? Я иду на гробницу отца твоего, Маноя, - что ему сказать? Самсон! Мать твоя, Мариам, больна и умирает и ждет слова от тебя - ты слышишь? Проклятый, ты жив?

Молчание. Вдали звуки песен и музыки.

Боже Израиля, мне страшно! Или я уже умерла и это мрак смерти вокруг меня? Самсон!.. Или я одна среди смерти? Ай, мне страшно!..

Быстро уходит, почти бежит, натыкаясь на стены и вскрикивая. Негромко зовет кого-то: "Гедеон! Гедеон!" Скрывается в уличке; слышен ее подавленный стон ужаса - и молчание. В яме звяканье цепи, стон и глухой голос.

Самсон . Или я уже умер и это мрак смерти вокруг меня? Кто кричал так громко и кто ушел? Или это опять сон, видение сонное, чары тьмы? Я не хочу. Кто здесь есть? - помогите Самсону! Далила! Далила! Приблизьтесь, поющие во сне. Я один. Какой ужасный мрак! ( Кричит .) Эй, сюда, скорее! Сюда!

На площадь с шумом и говором выходят Галиал , его друг , рослый, надменный и спокойный филистимлянин, рабы Галиала и воины.

Галиал . Чей это голос? Это ты, Самсон? Отчего ты кричишь, - ты один... не ужалил ли тебя тарантул?

Самсон . Это я! Возьми меня отсюда.

Галиал . Я за этим пришел. Эти негодяи оставили тебя здесь, и я велел отхлестать их бичами. Я пришел к тебе в темницу, и вдруг тебя нет, тогда мы бросились сюда... Эй, отковать и вывести Самсона!.. Живее, рабы!

Воины и рабы отковывают Самсона от столба и выводят на площадь. Галиал и Фара тихо разговаривают.

Он чем-то испуган. Ты слыхал его крик, Фара?

Фара . Я не думал, что он трус.

Галиал . Он не трус. Хотел бы я знать, что он видел. Ты слыхал его крик?

Фара . Он слепой: что мог он видеть?

Галиал . Да, да! Я люблю тебя, Фара, ты так спокоен всегда. Теперь он будет мне благодарен... собака! Как он кричал! Да, он слеп. Собака! Ты замечаешь, как с ним осторожны наши воины?

. Я бы их наказал за это.

Галиал . Ты не знаешь сомнений и страха, друг Фара! Слишком многих, слишком многих пришлось бы наказать тогда... Вот он... посмотрим на него поближе.

Подходят к Самсону, неподвижно стоящему среди кучки воинов; последние, по знаку Фары, слегка отходят в сторону. Группа из троих залита лунным светом, сияют виссоновые одежды Фары и Галиала, его золоченая кольчуга, блестит оружие: лицо Самсона мрачно и неподвижно под светом месяца, как каменное. Пение и звуки музыки становятся ближе.

Вот ты и вышел из ямы, друг Самсон, и больше не вернешься туда... если захочешь. Но как они смели забыть! Я приказал держать тебя в темнице, я так боюсь, чтобы эти коварные иудеи... Мне показалось, что ты кричал, или я ослышался?

Самсон . Что-то проползло по моей ноге, вероятно, тарантул. Кто еще с тобой, кто слушает нас?

Галиал . Это мой друг, Фара, тот, что победил финикиян. Помнишь? Он и твой друг, здесь все твои друзья. Но нас могут услыхать... Отчего ты не приходишь к нам? ( Тихо .) Далила ждет тебя! Она не пошла на праздник и ждет тебя, Самсон.

Самсон . Отчего твой друг молчит?

Фара . Я смотрю на тебя, Самсон.

Самсон . Не могу ответить тебе тем же, воин: я слеп. Господин мой, Галиал, прикажи отвести меня в темницу. Я привык к моему каменному ложу и не ищу для себя лучшего.

Галиал . Ты мудр, Самсон, ты мудр, как змий. Привык к каменному ложу... Что он говорит, ты слышишь. Фара! ( .) Я к тебе приду сегодня.

Самсон ( так же тихо ). Приходи. Но один!

Галиал . Да. Эй, Иовис, сюда! Отведите Самсона в темницу, но будьте к нему добры: его постигло несчастье, и он не виновен в своей судьбе. ( Делает Иовису энергичные знаки .) Прощай, друг Самсон.

Самсон . Прощай, господин мой Галиал. ( Сделав шаг, оборачивается .) Скажи: сегодня луна и светло?

Галиал . Да. Богиня Иштар благосклонна к нам.

Самсон . И с одной стороны дома белые, а с другой черные, и тени от них черны?

Галиал . Ты как будто видишь!

Самсон

Самсона уводят. Некоторое время еще слышен звон его оков. Галиал в беспокойстве заглядывает в спокойное лицо Фары.

Галиал . Ну, как? Ты его видел близко, - что же ты скажешь, Фара? Что ты думаешь о нем?

Фара . Думать - не мое дело, Галиал.

Галиал . Тебе не показалось, что он лжет? У него уже другое лицо, чем было семь дней назад. Собака! Я не хотел говорить, но тогда он показался мне ничтожным, жалким рабом, разум которого погас от слепоты. И какой у него слух: он услыхал твое дыхание, Фара!

Фара . Я всегда громко дышу. Не знаю, что видел ты, Галиал, но я и теперь видел только раба. Он грязен и противен. Его тело нравится моему глазу, он был князем и повелителем, но какая сила может быть у слепца? Прикажи его добить, как слепого коня.

Галиал . Нет! Нет! Ты не знаешь, и никто не знает. Я один. Ах, как это трудно, друг Фара: знать одному то, чего никто не знает!

Фара . Это правда. Я всегда говорил, что ты, Галиал, наш истинный царь и повелитель. У царя Рефаима уже не осталось ни одного зуба, он стар, а этот мальчик, этот Ахимелек...

Галиал . Тише, друг, тише!

Фара . Мальчик пригож и смел, но ты управляешь им, как я своим конем. Что он знает? А ты знаешь все, как Дагон. Ты один сумел ослепить дикого Самсона и наложить на него оковы.

Галиал . Да, это я! Они даже думать не смели.

. А теперь ты хочешь расковать его, - значит, так надо. Разве я спорю? Ты все знаешь.

Галиал ( страстно шепчет ) . Я возьму его силу, Фара! Что этот меч, который скользит по железу и ломается в руках: ты держал ли в руке вихрь, который вырывает деревья и разрушает города? В моей власти будет ураган. Одним его дыханием я подниму волны и опрокину финикийские корабли. Одним его дыханием я смету врагов филистимского народа и моих.

Фара . Ого! Ты так веришь в него?

Галиал . У меня много врагов. Нашу семью ненавидят эти глупцы. Но что мои враги! Я сокрушу всех. Что мечи, что сила человеческая против божьей силы? Ах, Фара! Ты держал ли молнии в своих руках? Он глуп, он нищий, он грязный пес, который сам не знает силы своих зубов, - в моих руках он станет молотом, а вся земля наковальней. Какой престол скую я для филистимского царя!

Фара . Ты будешь царем египетским. Я пойду за тобою.

Галиал . Нет, нет! Дагон меня накажет, если я этого захочу. Я только для народа, только для народа, Фара. Но сейчас я один, я один!

Фара . А я?

Галиал . О, сколько лжи на моем честном пути! Мне приходится терпеть брата, этого развратного глупца Адорама, потому что его любит Ахимелек. Мне надо льстить и кланяться мальчишке и старикам, выжившим из ума, щекотать сердце у влюбленных женщин. Я один даже в семье!

Фара . А мне нравится вся твоя семья. ( Со вздохом надо, тогда сам глупеешь. Или скажи мне, и я мечом отсеку ложь у самого корня. Ты не пойдешь к твоей Гефторе? - она будет огорчена.

Галиал . Нет.

Фара . И у тебя есть женщина, которая любит тебя, а я один. Вот у этого водоема Далила раз поцеловала меня, но только раз. Этого мало на всю жизнь. Она была еще девочкой тогда и не знала Самсона. А скажи, это правда: она любит его?

Галиал . Далила? Не знаю. Да, любит. Ах, я многого еще не знаю. Я тебя люблю, Фара! Скажи мне, чего я не знаю: я трус или смелый воин? Я боюсь Самсона.

Фара . Если бы ты боялся и бежал от него, то был бы трус. Но ты боишься и идешь к нему, - нет, ты не трус. Слушай, это они сюда идут! Мне послышался голос Гефторы. Как им весело!

Пение и голоса совсем близко. Женский смех, звуки цитры.

Галиал . И они еще могут смеяться и петь!..

Фара . Отчего же им не петь? Сегодня весь Аскалон звучит песнями, и только мы не поем. Ты думаешь, а я вздыхаю.

Галиал ( указывая ). А эта яма?

На площадь высыпает веселая и пьяная толпа знатных филистимлян и филистимлянок. Смех, пение, шутки. Пьяного Адорама ведут под руки друзья. , звеня доспехами, идет в пляске с женщиной в белом; две другие полуобнаженные женщины поддерживают и обнимают пожилого, толстого, как бочка, филистимлянина . Пьяная, ярая, почти голая, в бешеном танце несется Гефтора . Крики: "К Самсону! Самсон! Его нет в яме!"

Адорам ( поет ). Возьми цитру, ходи по городу, забытая блудница. Играй складно, пой много песен, чтобы вспомнили о тебе. Играй складно...

Толстый филистимлянин . Смотрите, Галиал здесь. А мы его ждем!

Первая женщина ( кружащейся в танце Гефторе ). Гефтора, твой Галиал здесь. Утешься!

Вторая женщина . А это скупой Фара. Какая у него длинная черная тень!

. Как и он сам. Фара, пой с нами и пляши!

Адорам . Мой брат Галиал сторожит пустую яму. Оставь, Галиал, иди лучше пить. Возьми цитру...

Первая женщина . А я не боюсь Самсона!

Вторая женщина . Мы пришли его звать к нам. Играйте, играйте!

Играют гусли и тимпан. Женщины танцуют. Гефтора подходит к Галиалу и целует его.

Гефтора . А я так ждала тебя! Отчего ты не пришел, возлюбленный? Мои губы жаждут твоих поцелуев, и уже два раза я ошиблась...

Амморей ( издали ). Три раза, Гефтора!

Гефтора . Он клевещет, господин: всего два раза. Но я не могу ждать так долго. Когда ты не приходишь, становится темно, и я... в темноте...

Галиал . Веселись сегодня без меня, я занят с Фарой. ( Тихо и угрожающе .) Но не ошибаться!

( испуганно ). Я пошутила, возлюбленный, я пошутила!

Галиал . И не шутить. Я приду позже. Веселитесь и пойте! И ты с ними, бессонный Эммор? Ты неутомим в пьянстве, как бог.

Толстый филистимлянин . Днем я таю на солнце, Галиал, а богиня ночи возвращает мне жизнь. И молодые люди нуждаются в наставнике.

Женщина . Ты слишком тяжел, Эммор! Катись сам, ты круглый.

Галиал

Адорам . Я пьян, брат Галиал, и женщины покинули меня. Женщины, возьмите меня, я хочу танцевать с вами. Возьми цитру...

Женщина . Перестань! От этой песни весь Аскалон сошел с ума. Пой другое, а то я ущипну тебя...

Гефтора . Прости за шутку, возлюбленный мой. Взгляни на меня светло и без гнева: я умираю, когда не вижу твоей золотой улыбки! Пойдем со мною, я так утомилась ждать тебя. Ты думаешь, я здесь случайно? Я искала тебя, Галиал.

Галиал . Нет, иди. У меня дела. Гефтора, если ты обманешь меня...

. Нет, нет.

Галиал . Я не прошу, клянусь Дагоном! Я приду позже. Мне нужен будет отдых, и вино, и твои ласки.

Гефтора

Галиал . Мне нужен отдых! Как сияют твои глаза, - и в них маленькая Иштар. Сердце ты мое! Но почему сегодня все глаза кажутся мне лживыми, - или я проклят? Нет, я шучу. Завтра мы принесем с тобою жертву Дагону, и я развеселюсь. Иди.

Гефтора ( целуя его

Галиал . Ты вызовешь на нем розы. Иди, сердце мое. Фара, пойди ко мне.

Гефтора . Юноши и девы, идемте дальше! ( .) Сегодня я хочу исплясать весь Аскалон! Ниневиец, вперед!

Филистимлянин . А Галиал?

Женщина

Адорам . Где мои ноги? Друзья, переставляйте мои ноги, я больше не могу. Возьми цитру...

Со смехом и пением, танцуя, удаляются. Площадь пустеет и затихает; слышен плеск фонтана. Галиал и Фара одни.

Фара

Галиал . А эта яма? А там? Ты знаешь, что там? ( Показывает рукою вдаль .)

Фара

Галиал . И мои мысли. Пустыня и иудеи!.. А ты знаешь, что такое пустыня и иудеи? Проводи меня до темницы, друг. Я сегодня буду говорить с Самсоном. Собаке я обещаю груду золота, - ах, чего бы я не дал ему за его силу! Как ты думаешь, Фара: продаст он или нет за груду золота? Нет! Какой глупец продаст такую силу!

Проходят несколько шагов.

Фара

Галиал ( останавливаясь, испуганно ). Нет, нет, что ты говоришь, безумный! ( Шепчет молитвенно и со страхом

Фара . Да, это невозможно. Только глупец может не верить в Дагона. Но откуда же эта тревога, которая сжигает тебя? Мне больно смотреть на твое лицо, так бледно оно, и все бледнее оно становится. Или это от луны?

Галиал . От луны.

. И я так думаю. Отчего мы не идем? Ты улыбаешься?

Галиал . Нет. Ах, я один, Фара! Что со мною: я не знаю, надо ли мне идти к Самсону. У тебя мужественное сердце, Фара, из всех людей ты один никогда не испытавший страха...

Фара

Галиал . И возле тебя спокойно всем. И посмотри, как спокоен наш Аскалон, где мы родились. Как он спокоен и прекрасен! Лучше умереть, чем видеть разрушенными эти дома, умолкнувший фонтан, женщин, которые больше не поют... Нет, нет!

Фара . Ты так боишься Самсона?

. Я не трус. Не знаю. Но вот что я расскажу тебе. Этого никто не знает, ах! - я один. Фара. Слушай... Нет, отойдем сюда, там может услыхать прохожий. Слушай! Ты знаешь, что это я ослепил Самсона?

Фара . Да.

Галиал он был пьян, и в глазах его прыгало вино, - но на одно мгновение оттуда, из глубины тумана, из-за груды пьяных туч, блеснула молния Синая. Их Синая - той горы, на которой их страшный бог.

Фара . Ты испугался тогда?

Галиал . Не знаю. Но рука моя остановилась. Я смотрел в его глаза. Я знал, что если еще раз блеснет молния оттуда, я умру. Умрут все, и народ наш погибнет. Я ждал.

. Но она не блеснула?

Галиал . Нет. И тогда я, вот этой рукою, - я насунул вечный мрак на его глаза и душу. "Будь ты проклят!" - сказал я. Остальное сделали рабы. Уходя, я слыхал, как они сдирали с него золото и били его; я полагал, что они его убьют. Но он остался жив. Фара, - он жив!