Действие 4
Картина 1
Во дворце Далилы, в богатых покоях брата ее Адорама, любимца Ахимелека. Наружу - первый весенний сжигающий зной, здесь покой и прохлада; пузырчатые зеленоватые стекла пропускают мягкий водянистый свет. Когда открывается широкая дверь во внутренний двор, на мгновение мелькает, ослепляя, зелень сада, залитого ослепительным солнцем, и врывается плеск фонтана. В соседних покоях еле слышные отрывки пения, женский смех: то рабыни, которых Адорам обучает пению, частью занимаются лениво своим делом, частью весело бездельничают.
Адорам и Самсон за чашею вина; оба одеты в легкие туники, завиты и расчесаны; на смуглом теле изобилие золотых украшений. Молоденькая красивая рабыня опахалом навевает прохладу на изнеженного Адорама. Самсон спокоен и величав, переживает состояние тяжелого блаженства. Сидение, на котором раскинулся Самсон, возвышено и напоминает трон. Красивый юноша-невольник по имени Ахи играет негромко на гуслях; звуки нежны, просты и милы, как журчанье холодного ручья по камням в знойный день. Смолкает.
Адорам . Хорошо. Ахи, ты кое-чему научился. Отдохни. Тебе нравится, Самсон?
Самсон ( не двигаясь ). Да.
Молчание.
Адорам ( поднимает чашу. Смеется ). Про тебя рассказывают, Самсон, что ты пьяница, но передо мной ты ребенок, сознайся, друг. На мои две чаши ты едва отвечаешь одной. А что для тебя лишняя чаша! Или тебе не нравится мое вино?
Самсон
Адорам . Если бы ты сказал, что вино плохо, я возненавидел бы тебя. Можно порицать моих богов, но нельзя касаться моих песен, моих рабынь и моего фарсисского вина! У кого еще есть такое? Мой маленький друг, божественный Ахимелек, едва бы научился пить вино без моей помощи. У царя Рефаима прескверное вино! Но неужто тебе не жарко, Самсон?
Самсон . Нет. Я привычен к зною и холоду. Когда я был мальчиком, я дни и ночи проводил в пустыне, не ища прикрытия для головы.
Адорам . Счастливец! Нет, я не выношу солнца, когда оно жжет и сверху, и снизу; а эти весенние первые жары в Аскалоне ужасны! Нет, я не могу. Но ты что-то задумчив, друг?
Самсон . Я не хочу двигаться. Нет, я ничего не думаю, мне хорошо. ( Лениво поднимает чашу и пьет .)
Адорам ( смеясь ). Ты величав, как царь! Но что ты не думаешь, - это хорошо. Зачем думать и о чем? Брат Галиал, поручивший тебя моим заботам, особливо наказывал: смотри, чтобы не стал задумываться Самсон!
Самсон . Он называет тебя болтуном. Ты болтаешь, как женщина у колодца.
Адорам . Может быть, но я правдив, а он не всегда!
Молчание. Выражение глаз Адорама, пытливых и внимательных, не соответствует его словам.
Самсон . Отчего он перестал играть? Пусть играет.
. Сыграй еще, Ахи. Но не давай струнам кричать и не торопись.
Юноша играет. Молчание.
( Негромко смеется . ) Теперь Галиал лжет и дергает лицом перед слабоумным Рефаимом и жрецами... Ты помнишь, как у него дергается лицо, когда он говорит неправду и клянется всеми богами сразу? И царь ему верит, он всему верит, а жрецы нет... Ах, они ненавидят нас еще сильнее, чем тебя! Глупцы, утонувшие в своем уме! Теперь они все, и Галиал с ними, придумывают испытание для тебя... что-то я слыхал о жертве Дагону, которую ты должен принести всенародно. При чем здесь народ, когда это наше дело? - но они так хотят. Им надо, чтобы ты преклонил колени перед истуканом: как будто от этого они станут сильнее, а ты покорнее! Глупцы! ( Смотрит на Самсона, тот молчит с ленивой усмешкой .) Да, это смешно, я и сам смеюсь. Потрескавшийся Дагон, который может... ты знаешь, что у Дагона на левом боку трещина?.. Ах, слушай, слушай!.. Перестань, Ахи, замолчи.
За стеною красивый женский голос выкликает музыкальную фразу, которая переходит в звонкий смех.
Наконец она рассмеялась! Это новая, из Мемфиса. Для Ахимелека. Хороша? Я сам учу ее петь, она одна стоит всех остальных. Но она очень печальна, она плачет о своих, и это очень хорошо, что она рассмеялась! Очень хорошо.
Самсон . Я хочу в пустыню. Завтра!
Адорам . Да, да. Ступай, Ахи, ты мне надоел. Да, да, это очень важно, что она рассмеялась!
Юноша-невольник уходит в домовую дверь.
Самсон . Я хочу в пустыню. Завтра!
Адорам . В пустыню? Ты каждый день говоришь: я завтра хочу в пустыню, и не идешь. Когда тебе угодно, друг, когда угодно! Если ты хочешь, я могу сопутствовать тебе, и мы возьмем рабынь и вина.
Самсон . Нет, я хочу один.
. Да и солнце вредно мне... Как хочешь, друг, как хочешь! Ты, вероятно, желаешь вспомнить старое, но нужно ли это? Нет, нет, я не спорю, ты совсем другой человек, и тебе это надо. Пойди, пойди. На этих днях Галиал устраивает охоту на льва... но я опять болтаю: он так просил не говорить тебе...
В наружную дверь, впуская слепящее солнце, входит раб.
Раб . Господин, там ждут тебя и просят...
Адорам . Закрой, закрой! Ты хочешь ослепить меня! Что надо?
Раб . Господин, там ждут...
Адорам . Знаю, скажи: сейчас. Иди, не раскрывай дверь так широко, будто это твой глупый рот. Ступай!
Раб уходит, снова на мгновение впустив солнце. Адорам знаком отсылает невольницу с опахалом, та неслышно выходит.
Эта черная голова может задымиться, а не испугается жара. Но какой жар! Аскалон весь накалился, как печь, и нечем дышать, - это ужасно!.. Кто это смеется? Нет, не она. Ты слышишь, как мои ученицы смеются там, - в такой зной и смеяться!
Самсон . Мне нравится их смех. Теперь я хочу, чтобы всегда кто-нибудь смеялся возле меня. Я и тебя люблю за то, что ты весело болтаешь. Ты веселый, а Галиал нет!
Адорам ( смеясь ). А Далила?
Самсон ( помолчав ). Она хорошая.
Адорам хотят видеть тебя и говорить. Уже второй раз приходят они, но ты знаешь Галиала? Они ждут у фонтана.
Самсон ( насторожившись ). Кто? Две иудейки?
Адорам ( небрежно ). Да. Одна из них слепа, другая ее вожатая, старуха.
Самсон . Слепа, ты говоришь?
Адорам . Да. Воины наши зовут ее Слепая из Иудеи. Ты не слыхал о ней?
Молчание.
Прикажешь прогнать их? Вероятно, они хотят попросить у тебя золота или какой-нибудь милости. Они похожи на нищих. Пошли им что-нибудь и прогони.
Самсон . Они не за милостыней. Да, прогони. Скажи, что я не хочу видеть никого из Иудеи! Или...
Адорам . Или?..
Самсон . Нет, позови. ( Встает
Адорам . Не знаю. Вожатая. С ними мальчик, они зовут его Гедеон. Но какие они! ( Смеется .) Если это нищие, они не разбогатеют. Когда я увидел их, они были опалены солнцем и шатались от усталости, но вот я предложил им вина и хлеба, - они отказались. Омочили губы в фонтане, - и это все после такого пути! Я даже пожалел немного, особенно старуху, она так слаба.
Самсон ( смеется ). Не жалей. Они все такие в Иудее. Ты никогда не слыхал, как в Иудее проклинают?
Адорам . Я не люблю мрачного. Но не хочешь ли ты, чтобы я послушал?.. в такой зной?
Самсон ( смеясь ). Нет, я послушаю один. Позови их.
Адорам ( поднимаясь ). Они все ненавидят тебя. Да и какой ты иудей? У меня есть монеты с изображением владык ассирийских - ликом и статностью твоею ты один из них, прекраснейший, а по душе ты давно наш. Я пойду пока к Далиле.
Самсон . Скажи ей, что и я сейчас приду.
Адорам . Скажу, она будет счастлива. Галиал станет бранить меня, когда вернется, но иногда он просто глуп, этот мудрец и советник царей! А знаешь: эта, которую зовут Слепой из Иудеи, молода и красива... но голос у нее не для песен!
Самсон . Я выйду с тобою, а потом вернусь. Так будет лучше.
Адорам . Не прикажешь ли, чтобы замолчали мои ученицы? Иудеи не любят наших песен.
Самсон . Нет! Пусть поют, я люблю. Дай руку. Они отказались от нашего хлеба: пусть заткнут уши, если не хотят и песен наших!
Смеясь, удаляются во внутренние покои. Минуту покой пуст, - затем широко открывается наружная дверь, впуская солнце. На пороге останавливаются залитые светом, точно горящие по контуру, две женщины: Слепая и маленькая, черная, сморщенная старушка, мать Самсона, Мариам . Старушка слаба, нерешительна и боязлива, - Слепая, мучаясь слепотою и ища помощи у Мариам, в то же время почти насильно влечет ее, толкает впереди себя. Одеты бедно, почти в рубище.
Слепая . Веди же меня, Мариам! Отчего ты остановилась?
Мариам . Там темно, я боюсь. И у меня дрожат ноги... подожди, Мелхола. И у меня дрожат ноги, я устала.
Слепая . Ты всю дорогу жалуешься на усталость. Или ты боишься твоего сына, мать?
Мариам . Я стара и больна, отпусти меня, Мелхола.
. Веди!
Почти толкает старуху; входят, закрыв дверь. Становятся у порога, привыкают к полумраку. У Мариам вид скромной и испуганной просительницы. Слепая сурова и решительна, держит ее за руку, не отпускает.
( Тихо .) Есть кто?
Мариам . Нет, никого. ( Плачет .) Сын мой, сын мой...
Слепая . Не плачь!
Мариам . А если он уже умер?
Слепая . Ну что ты, Мариам!
Мариам . А зачем ты не позволила мне вкусить пищи? Я ослабела и не могу не плакать.
Слепая . Я же давала тебе фиников дорогой и молока, - что ты говоришь, Мариам!
Мариам
Слепая . Нет, два раза, да еще сейчас я дала тебе финик, ты его спрятала. Мать, мать! Или ты совсем забыла, зачем пришла к сыну? Вспомни! Что наказывали тебе старейшины и народ? Что сказал бы твой супруг, покойный Маной, если бы он видел твою слабость? Вы оба посвятили Самсона богу, - вспомни - он Назорей...
Мариам . Я знаю, знаю. Не учи меня тому, что я сама знаю. Ты всю дорогу учишь меня.
Молчание. За стеной поют и смеются рабыни.
Чем это пахнет, Мелхола? - так хорошо!
Слепая . Не знаю.
Мариам . А кто это поет? Блудницы? Я думала, что они поют только на площадях. Ты бывала в городе, скажи.
Слепая . Блудницы... Здесь очень богато?
Мариам . Очень, Мелхола, как у царя. Не стал ли царем мой Самсон?
Слепая . Мать!
Мариам . Я знаю! Ты не даешь мне сказать и слова, - говори сама.
Слепая
Мариам ( лжет ). Нет, не вижу. Может быть, где-нибудь и есть, почем я знаю. Говори с ним, Мелхола, но только не кричи и не требуй, не угрожай, а проси. Ты знаешь его нрав. Он добр и милосерд, но он и отца не слушал, когда отец кричал, - тебя ли станет слушать?
Слепая . Не меня послушает, так бога. Не жалей его, мать! Или сына любишь больше, нежели народ?
Мариам . Я не жалею, я так говорю. Ох, идет он, Мелхола, идет. Я не могу...
Слепая крепче держит ее за руку и не позволяет броситься к сыну. Раздвинув занавесы, входит Самсон; стараясь придать уверенность своим ногам, находит сиденье и садится. Величаво и хмуро ждет. Мать в ужасе смотрит на его выжженные глаза.
Слепая . Привет тебе, Самсон, от Израиля. Ты узнаешь меня?
Самсон . Узнаю. Здравствуй, слепая. Кто это плачет тихо? Кто еще пришел с тобою?
Слепая . Одна старая женщина, она вела меня по дороге. Я слепа, как и ты, Назорей, и не могу ходить без помощи.
Самсон . Не зови меня Назореем. О чем она плачет? Скажи ей перестать, я не люблю ваших слез, которыми вы лжете. Замолчи, старуха!
Мариам испуганно умолкает. Слепая сжимает ее руку.
Слепая . Ты не чтишь старых, Самсон, и путника не приветствуешь. Или так делается у филистимлян? Она стара и устала от дороги, к тебе так долог путь из Иудеи!
. Пусть сядет, если устала. Сядь, добрая женщина, и не плачь. А ты, слепая, говори скорее, зачем пришла. У меня нет времени, меня ждет царь Рефаим и советники. Жаль, что ты слепа и не видишь, какое на мне платье, пусть женщина расскажет тебе.
Слепая . Я слыхала, что иудеи не носят богатых платьев, если они не ограбили кого-нибудь.
Самсон ( усмехаясь ). Это мое платье. Я его купил.
Слепая . А где твои цепи, Самсон?
Самсон ( усмехаясь ). Их нет.
Слепая . Мы слыхали, что их нет, но не верили. Не изменил ли ты народу своему, Назорей?
Самсон . Изменил. Что же ты не спрашиваешь дальше, слепая? Я хочу отвечать, спрашивай. Тебе нравятся мои певицы, как они поют? Это мои рабыни, у меня их много. Здесь все мое. Что же ты не шипишь, змея? Приползла, так шипи. Тебе не нравилось видеть царя в яме, теперь приветствуй его на престоле.
Слепая . Ты и престол купил, Самсон?
Самсон . Да, я и престол купил. Или он недостаточно высок? Погоди, будет еще выше, и поклонится мне Израиль. Скажу слово, - и что от вас останется?
. Ты зол.
Самсон . Да, я зол.
Слепая . Ты страшен!
Самсон ( усмехаясь ). Вам всегда страшно, вы трусы. А мне ничего не страшно, я сам моя воля. Или я не могу хотеть? Расскажи Израилю, что я хорошо живу. Меня любят и царь, и Далила, и у меня есть друг, его зовут Галиал, он рыжий. Скоро мы поедем с ним на колеснице охотиться на льва: я буду натягивать лук, а он укажет цель. ( Смеется .) Ты видала таких стрелков? ( Смягчая удар, опускает кулак на стол .) Я так могу ударить, если захочу. Я сам моя воля. А что говорят обо мне в грязной Иудее?
Слепая . Давно ли она стала грязной, а ты чистым? В грязной Иудее говорят, что ты предался богу и народу филистимскому и хочешь принести жертву идолам. Это правда?
Самсон . Правда. Я так хочу. Мне все равно, какие боги. Я сам моя воля. Я Самсон.
Старуха в ужасе всплескивает руками и шепчет Слепой: "Проси его! Проси!" Что шепчет старуха? Говори громко.
Слепая . Пожалей народ твой, Самсон! Пожалей! ( .)
Молчание.
Самсон . Когда просят о жалости, то плачут. Плачь, змея!
Слепая ( встает и поднимает Мариам ). Я не свирель, чтобы петь тебе в уши. Или нет у тебя жалости, и ты сам не знаешь того, о ком просим? Зол ты, как Аббадон, безумный!
Самсон . Я не безумен. А вы пожалели меня, когда я был в темнице? Как вол, жующий жвачку, ходил я по кругу и вертел жернова. Кто поднял меч и пришел освободить меня? Вы только плевали на меня, как в место поганое, упрекали и гневались. Кто усладил мою душу, когда умирала она, - не ты ли, сова, проклятиями твоими? Око за око, зуб за зуб, иудейка!
Слепая . Пожалей, Самсон!
Самсон . Нет, не пожалею. Не вы ли детей своих учили проклинать меня и именем моим гнушаться? А когда стал я в силе и никого не зову, вы приходите, кричите и умоляете. Противно мне слушать тебя. Око за око, зуб за зуб, иудейка!
Слепая . В тебя вошли бесы, безумный! Сам дух тьмы заплакал бы, увидев страдания нашего народа, - а что ты, пьяница, предатель? Око за око, говоришь ты и болтаешь, - так узнай же, кому я отдала очи мои!
Мариам ( умоляет, шепчет ). Не надо, не говори!
Слепая ( вырывая руку красным железом жгла я свет голубой в очах моих? О, свет, голубой и небесный, лица милые, дали прекрасные!.. (Яростно рыдает.)
Самсон ( вставая ). Ты лжешь! Кто может ослепить тебя?
Слепая . А кого я любила и ждала, от дороги глаз не отводила? Не тебя ли, Самсон? Не всегда я была совою, птицей ночной, а была я и зябликом для слуха твоего. Вспомни Мелхолу и ее глаза!
Самсон ( глухо ). Мелхола? Дочь Иесея из Гефа? Ах, безумная, безумная, что ты сделала с собою!
Самсон закрыл лицо руками и неподвижен. Старуха плачет тихо. За стеною отрывки песен и звонкий смех.
Слепая ( сдерживая слезы ). Вернись же к народу, пророк, он ждет тебя, как дождя! Пожалей старцев наших: они седы, кланяются тебе. Ороси любовью землю, которая осиротела: у корня умирают лозы виноградные, как младенцы у груди иссохшей. Вернись!
Самсон (не открывая лица). Давно ли ты слепа?
Слепая . С того дня, как и ты, Назорей! Спроси у других, если мне не веришь. Зачем мне свет? - сказала я; любя свет, позабуду я Самсона и клятву его перед богом, и кто без меня напомнит? Буду ходить и напоминать ему, не оставлю я тьмы без голоса!
Самсон (не открывая лица). Какие вы злые! Какие ужасные!
Слепая Не в свои одежды ты облачился и на чужом троне ты сидишь, и ничей взор не порадуется на твою красоту: обманчива она и страшна, как пышность гроба, в котором мертвец. Чем величаешься? Кому усмехаешься? Устрашись бога единого. Уйди от идолов филистимских, оставь Далилу, - лживы ее прелести, и поцелуй ее для уст пророка как укус змеиный! Вернись!
Самсон ( открывая лицо ). Нет. Вы злые, и я вас не хочу. Ваша молитва как нож у горла; любя, вы проклинаете и, прося, угрожаете! Живых вы не жалеете, а мертвых любите, и не хочу я вас. И слепота твоя мне противна; нет глаз и у духа тьмы, и не видит он света!
Слепая . Мы любим тебя, почти любовь народа!
Самсон ( гневаясь ). Нет! Как тенета льву, так мне ваша любовь, - или мало вкушал я горького? Я сам моя воля и не хочу другой. Погонщики безжалостные, вы навьючиваете пророка желаниями, как ослицу, и кричите на него хрипло: рря! рря! Я не хочу и не стану. Довольно я слушал тебя. Пойди к народу твоему и скажи громко, чтобы слыхали все, живые и мертвые: Самсон узнал свою волю и другой не хочет! ( Грозно .) В Цоре возле нашего дома все так же шумит ручей? Да говори же, слепая.
Слепая молчит.
Мариам ( шепчет тихо и испуганно ). Все так же...
Самсон . Там есть камень, на котором купала меня мать. И камню этому скажи: Самсон узнал свою волю. Что мне до шумящего ручья? Я его прокляну, и он высохнет и больше не будет шуметь. Будь проклят тот ручей у нашего дома, и каждая волна, и каждый камень, рассекающий воды! Пусть иссохнет! Пусть не шумит!
Слепая ( яростно ). А что ты скажешь матери твоей, которая больна и умирает?
. Неправда! Я жива! Самсон, не проклинай нашего ручья, он высохнет!
Самсон ( пораженный ). Мать!
Мариам . Самсон, не проклинай нашего ручья!
Самсон ( падает на колени и обнимает ноги матери ). Это ты, мать?
Мариам . Я, сын.
Самсон . Боже, не гневайся! Мать, о мать... Это твои ноги устали, я не знал. Разве можно так со старыми ногами? Дай мне их, я согрею их губами, дыханием охлажу, о мать, мать! Ты старая, ты шла пустынею, и на тебя могли напасть звери... мать, мать! И это ты стояла, пока я сидел и величался, - сядь же на место мое! Сядь! ( Поднимает мать на руки и, забыв, где сиденье, беспомощно ищет .)
Мариам . Пусти, мальчик, я сама, ты не найдешь. ( Садится на место Самсона .)
Самсон . Выпей вина, мать, выпей скорее! ( .)
Мариам . Я сама, сама. Ты ничего не видишь, Самсон.
Самсон ( у ее ног ). Ничего, мать. Я слеп. Посмотри на меня, какой я, мать, мать! Где мои глаза, попробуй рукою, дай руки, не страшись, - видишь, видишь, какие страшные рубцы и шрамы? Они железом, - мне было так больно, так больно, я кричал. Мать, мать! Отчего ты не пришла в темницу, я звал тебя.
Мариам . Меня не пустили к тебе, народ наш не хотел и не позволил. И как бы я дошла? Я и дороги не знаю. И ты ничего не видишь?
Самсон . Ничего, мать! Тьма кромешная!
Мариам . А солнце видишь? Оно такое светлое.
Самсон . Нет, мать, не вижу. Я и тебя не вижу, а ты еще светлее.
Мариам ( плача и лаская голову Самсона ). А плакать тебе можно или нет?
Самсон . Не знаю. Приласкай меня, мать. Я изнемог, черная моя душа, как мрак сени смертной, и не хочу я вести Израиль. Душит меня кто-то, на горле рука его, - а кто, не знаю!
Мариам
Слепая . Мариам! Вспомни Маноя и гробницу его! Вспомни, о чем просил тебя народ!
Самсон ( гневно ). Ты еще здесь? Молчи, ехидна, а то я раздавлю тебя!
Мариам . Не гневайся, Самсон, она хорошая и любит тебя. Она привела меня сюда, - ох, уже умирала я. И им очень плохо, это правда, я знаю; пожалей их, помилуй. Им очень плохо! Вот пришли ко мне старейшины и говорят: "Встань из гроба, мать. Самсон ополчился на нас! Пойди и умоли его. А если не послушает, то прокляни, ты - мать". Им очень плохо, жалко их. И ручья нашего не проклинай ( плачет ), не проклинай, Самсон, привыкла я к шуму его!..
Самсон . Нет, нет, мать. Пусть шумит, пока ты жива. И не для нее и не для них, а для ног усталых твоих прощу я Израиль, помилую и пощажу! Пусть живет и стонет под ярмом бессилия, как волчица в капкане!
Мариам . Не гневайся, если помиловал. А ты вернешься со мною?
Самсон . Нет. Не спрашивай, мать, о том, о чем может знать только ночь. Мне нет пути назад, и не моли меня вернуться, дай покой усталому, - долог ли отдых его? Благослови меня, мать, и иди с миром, не тронут тебя звери, и услышишь ты шум ручья, к которому привыкла. Нет ли нужды у тебя? Я дам тебе золота...
Мариам . На что мне золото, - нет, не надо. (Плачет.) И как же я могу тебя благословить, если ты отступился, и мне поведено проклясть тебя!
Слепая . Прокляни его, Мариам! Прокляни, ты - мать. Вспомни, что приказал тебе народ и старейшины!
( поднимаясь с колен ). Кто может приказывать и повелевать, кроме бога?
Мариам плачет, дрожа; сходит с трона.
Слепая . Прокляни его, Мариам! Так повелел бог Израиля, которому ты обещалась и клялась!
Самсон ( с ужасом ). Ты обещалась, мать, мать!
Мариам . Обещалась, Самсон, но я не могу проклясть тебя.
Слепая . Прокляни, Мариам! Призови черных воронов на голову его, пусть клюют вечно его лживое сердце, очи слепые! Или менее ужасны мои шрамы и рубцы, или менее любила я свет? Прокляни, иначе сама погибнешь!
Мариам ( умоляет в страхе ). Ох, не кричи и не зови Маноя! Я... я...
Слепая . Что скажешь богу? Что ответишь Маною, когда пойдешь к нему? Ты скоро умрешь. Прокляни!
Самсон . Молчи, ехидна!
. Ох, не кричи и не зови Маноя. Я... я... ( Нерешительно поднимает руки для проклятия, дрожит .)
Самсон . Мать!
Мариам ( поднимает руки выше и дрожа все сильнее ). Самсон! Будь... Будь... Нет!
Падает и остается недвижима. Самсон в ужасе ищет ее руками, нащупывает лицо. Слепая с криком, натыкаясь, выбегает.
Самсон . Мать, мать! Скажи!.. Я вернусь... мать!
Молчание.
( Встает и говорит громко, потрясая руками .) Теснит меня бог! Трясет у корня, как древо плодоносное! Куда бегу от тебя?
Занавес
Картина 2
Пустыня. Время к вечеру. Удлиняются тени. Небо тревожно. Охота на льва в мрачном ущелье скал Егама. У трупа убитого льва гневно спорят Самсон и Фара . Возле и кучка воинов , испуганно прислушивающихся к спору негодующих на притязания Самсона. Дыбятся и ржут кони, боящиеся трупа. Вдали крики остальных охотников.
Самсон ( в одеянии филистимского воина-охотника одной ногой наступил на убитого льва, говорит громко, гневно и упрямо ). Я убил. Мой лев!
Фара ( так же упрямо и гневно ). Нет, это я убил. Мой лев!
Адорам . Самсон! Фара!
Самсон . Лжешь, пес филистимский! ( Смеется вызывающе .) Куда тебе с твоей силой пронзить матерого льва! Ты пощекотал ему уши.
Фара . Нет, это ты лжешь, слепец! Воины видели мой удар.
Воины неодобрительно переговариваются. Самсон гневно оборачивается к ним.
Самсон Воины смолкают, отодвигаются назад .) Они молчат! Я тебе говорю, филистимлянин, это я убил. Когда он бросился и заревел...
Фара . Это мой лев! Моя стрела оперена красным, посмотри!
Самсон . Я не хочу знать твоего красного, белого и синего. Я убил!
Фара . Ты слеп. Как ты мог попасть?
Самсон . Адорам направил мою руку. Адорам! Что же ты молчишь?
Адорам . Я уже сказал! Это твой лев, Самсон!
Самсон . Ага! Мой лев!
Фара . Адорам лжет, как и ты.
Самсон ( смеется ). Ага! Все лгут, один ты говоришь правду, трус.
. Я не трус!
Адорам ( воину, тихо ). Скорее за Галиалом! Они будут биться.
Воин . Галиал умчался за другим львом.
Адорам . Ах, что же делать!.. Самсон! Фара! Подождите Галиала, он решит ваш спор!
Самсон . Я знаю сам, что лев мой!
Фара . Я также знаю сам. Моя стрела в его сердце.
Воины ропщут.
Самсон . Тихо! Если ты не трус, возьми твоего льва. Моя нога на нем, - попробуй, возьми!
Фара ( обнажая меч ). Мой лев! Воины, берите льва на мою колесницу.
Самсон ( ). Назад, собаки!
Адорам ( между ними ). Фара, ты обезумел! Назад! Ты ответишь Ахимелеку.
Обнажает меч в защиту Самсона. Воины готовятся к бою за Фару. Недовольные голоса: "Царский блюдолиз! Где правда? Бейтесь за Фару! Стрелу в израильского пса!"
Вы ответите царю. Назад! ( Зовет .) Галиал! Галиал!
Голос Галиала: "Я здесь! Где добыча?" Выносится на коне и спрыгивает.
Галиал . Где лев? ( Оглядываясь .) Что это, мечи? Фара, Самсон!
Самсон . Это мой лев. Я убил!
Фара . Я убил. Это мой лев.
Галиал ( на воинов
Адорам . Он с Далилой. Галиал, скажи Фаре...
Фара . Ты справедлив, Галиал, и ты знаешь оперение моих стрел. Посмотри! Разве это не моя стрела? Я убил! Он издевается над нами.
Самсон . Когда я пустил стрелу, я слышал его рев. Он заревел и упал у моих ног. Скажи, Адорам!
Галиал ( делая знаки ). Как тебе не стыдно, Фара! Самсон, друг, он погорячился, он ошибается. Ты как мальчишка, Фара, который плачет от игры! Самсон наш гость на охоте, а ты споришь, как безумный, и обнажаешь меч. Что с тобою, Фара, друг?
Фара . Посмотри сам, это моя стрела.
Галиал ( делая знаки ). Нет, я знаю твою стрелу. Это не твоя. Ты ошибся, друг Фара, тебя увлекла твоя горячность.
Адорам смеется.
Самсон ( ворчит ). Это мой лев. Пусть возьмет его тот, кто хочет.
Здесь обмениваются знаками.
. Ты был возле, Адорам...
Адорам . Я направлял удар. Это стрела Самсона, я сам вынул ее из колчана. Но как он натягивает лук, Галиал: не только пронзить зверя, он может раздробить и камень! А как хорош лев, не правда ли? Самец.
Фара ( угрюмо ). Я ошибся. Льва убил Самсон.
Самсон ( вкладывая меч ). Ага! Теперь видишь, филистимлянин? ( Смеется .)
Фара . Я и тогда видел. Это не моя стрела, я погорячился, и мне было обидно.
Галиал . Честный Фара! ( Делая знаки .) Но лев прекрасен, редко удается такая добыча, как у тебя, Самсон! Понятно, что Фара так заспорил, я сам бы на его месте...
Фара . Дай руку, Самсон. Помиримся.
Самсон
Вносится на коне Далила : она вся в огне охоты, волосы ее разметались, глаза горят дико и страстно. Соскакивает. Ей делают знаки, на которые она не обращает внимания.
Далила . Скорее, скорее! Там львица с двумя... Она задрала коня у Амморея, он спасается на скалах. На коней!
Охотники торопливо собираются.
Что здесь? Какой лев! Ах, какой! Это ты убил, возлюбленный?
Молчание. Отвечает Галиал, делая знаки, которых она не понимает.
Галиал . Да, Самсон. Славный удар, сестра!
Далила . Разве теперь у него красные стрелы? ( Припадает ко льву .) Он еще теплый, смотри, смотри! ( Смеется .) Какие у него космы; я умру, купаясь в них. О, милый, о, милый, милый... Он пахнет пустыней и кровью... Ты вдыхал запах, Самсон? Вдохни, ах, да скорей! Милый, милый... Подари его мне, возлюбленный.
Самсон . Проси Фару.
Далила
Галиал ( перебивая ). Нам надо спешить. Солнце низко, и львы разъярились. На колесницу, Самсон, Адорам! Фара!
Самсон . Я не хочу больше охотиться. Возьми льва, Фара, он твой. Я ошибся.
Далила . Это правда? Как жаль, - это правда, Самсон? Не надо!
Фара . Это твой лев, Самсон, а следующий будет мой.
Адорам и Галиал беспокойно переговариваются. Далила с недоумением смотрит на них. Воины умчались, и только трое ждут с конями.
Далила . Я не понимаю. Почему ты больше не хочешь с нами, Самсон? Я сегодня была так счастлива, возлюбленный. Отойди, Фара, что ты смотришь на меня, как голодный? Если это твой лев, мне его не надо. Он стар и плешив, можешь выбросить в ров эту падаль. Пойдем, Самсон!
Фара удаляется. Здесь только Самсон, Далила с братьями и два воина в стороне.
Самсон . Я не хочу. Я останусь здесь. Охотьтесь без меня.
Галиал . Самсон устал, мне кажется...
Самсон . Да, устал. И не надо так говорить с Фарой, он смелый воин.
. Ну!.. Но неужто мы так и кончим? Мне надо остаться с тобой, возлюбленный, или можно еще немного? Там львица и два крупных детеныша... ( Смеется .) Ах, что-то Амморей! Он был так смешон, когда быстро-быстро лез на скалу! Ему надо помочь.
Галиал . Ему помогут. Я тоже устал и больше не хочу. Ты говоришь: львица и еще два? Жаль! Мы останемся с тобою, Самсон.
Самсон . Зачем? Не надо.
Далила . Я только взгляну!..
Галиал . Далила!..
Адорам . Ты меня смешишь, сестра! Как можно так увлекаться? Лев, львица... глупцы!
Самсон . Скачи, скачи, Далила! И когда увидишь львицу, пошли ее сюда: лев ждет ее, - скажи!
Далила . Я сейчас...
Вскакивает на коня при помощи воина и с криком, разметая волосы, уносится.
Галиал мрачен.
. Ну вот! А если львица действительно придет по следу, а ты здесь один...
Самсон ( усмехаясь ). Я руками разорвал льва среди этих скал. Поищи его кости и найдешь.
Адорам . Но пойми, друг, что мне скучно с ними, и я устал. Галиал пусть идет, он притворяется, что не хочет. Разве он может простить львице, что убежала от него? Иди, Галиал, а я останусь.
Самсон ( сдерживая гнев ). Я хочу быть один. Идите. Или вы боитесь, что я убегу? Я слеп.
Галиал . Что ты говоришь, друг! Идем, Адорам. Да, надо сознаться, эта львица не дает мне покоя. Слышишь рев? Это она! Скорей! Мы сейчас вернемся, Самсон.
Вопреки словам уходят, медленно и часто озираясь на Самсона. Самсон один. Вдали рев зверя.
Самсон ( опускается на колени у трупа льва, нащупывая стрелу ). Красная... красная... ( Скрыв лицо в гриве льва, глухо плачет .)
Охота удалилась. Тишина. Самсон садится, опершись о труп льва, рукою подпирая тяжелую голову. Голова его над головою льва. Лицо неподвижно и мрачно.
От тебя пахнет пустыней и кровью, - сказала она и поцеловала твою Мертвую голову. А чем пахнет от меня? Я Самсон, судия израильский, и от меня пахнет загоном. Нехорошо? Да, нехорошо. Загоном, где до рассвета мочится домашний скот и храпят пастухи. Почему они не убьют меня? Я бы убил, всадил стрелу под лопатки. Фара хорошо натягивает лук, а я назвал его филистимским псом. Зачем я солгал, что лев мой? Он твой, Фара, а ты пес. Пес, и я ненавижу!
Молчание.
смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма. Что ты разрушишь, то не построится; кого заключишь, тот не высвободится! И это Твоя воля?
Молчание. Высоко над головою пролетает большая птица, со свистом рассекая воздух крылами. Самсон прислушивается.
Это птица пролетела. Куда ее путь? - крылья ее широки и покрыли меня, как шатер. И птица летит куда хочет, и зверь неразумный прокладывает свои пути, и у змеи ползающей есть хотение, - зачем же меня Ты лишил всего? Не Тебя ли молил я сегодня, умолял и выпрашивал: дай мне убить льва, оправдай мою силу перед нечестивыми! - А что Ты? Руке вора отдал Ты добычу и посмешищем сделал меня для врагов. Я этого не хочу. Посмеявшийся надо мною да не живет!
Молчание, тишина. Загорается небо тяжелыми и мрачными красками заката.
Речи их мед, а молчание полно отравой змеиной; одна была у меня спина, за которой таились обманы, а теперь сколько? Далила, возлюбленная моя, - вернешься ли к покинутому? Единого дара попросила ты у меня, и не дал я тебе ничего: что дам? Возлюбленная моя, взял бы я тебя на крылья широкие, и отнес бы я тебя к ручью шумящему и в водах его омылся от тьмы... Нет! Я его проклял, и он не шумит! ( Встает и напрягает волю и хотение .) Верни мне зрение. Покрой слепоту мою, возжги свет в очах ненавидящих. Я хочу! Я хочу! Я хочу! Открою глаза и увижу и скалы, и свет, и небо надо мною. Я хочу и увижу. ( Молчание, вздох .) Нет. Не уйду от тьмы, не увижу скал, не увижу неба. Тьма кромешная, мрак пустынный! Если и снежной водой омоюсь, не стану светлее в глазах Твоих. Услышу ли голос Твой? Освободи меня и отпусти. Могу ли увидеть? Раз бы единый увидеть мне пустыню мою, время короткое, столько, сколько даешь Ты на дыхание, - или нет?
Молчание. Самсон хмуро смеется и расправляет члены, как бы после труда и усталости. Внезапно слышится вблизи рев зверя, разъяренной львицы, глухой и сдержанный. Сразу изменившись, Самсон хватается за меч и готовится к обороне, но в следующее мгновение далеко отбрасывает меч.
Ты сама идешь или послана? Если послана, а не сама идешь, так не медли, зверь, - иди! Я готов, и жду, и смеюсь. Иди же скорее! Иди! Я слеп и не могу выйти навстречу, царица, не прогневайся, поторопись!
Рев ближе.
Ну, прыгай, прыгай, ленивица, - так-то ты спешишь! Так-то выполняешь повеления! Прыгай! Или ты слепа и не видишь, - лжешь, по голосу узнаю твои глаза. ( Кричит .) Эй! Здесь человек, иди! Твой возлюбленный начинает смердить: ведь и мертвый лев смердит, как шакал, - или не знаешь? Иди. Поцелуй его и меня, поцелуй же, возлюбленная моя! Я жду! Нежны шаги твои по камням, но сколько блаженной ярости в сердце твоем, и ты прекрасна, царица! Иди же, целуй, возлюбленная моя! ( Становится на колени, готовясь принять смерть. Львица глухо ревет и как бы стонет, но расстояние все то же .) Или ты боишься, красавица? Иди, тебя никто не тронет. Поспеши, я томлюсь. Что плачешь? Кого зовешь? Мертв возлюбленный, иди. Или не горяча кровь моя? Или я не пророк?
Ждет. Рев становится глуше, удаляется. Самсон вскакивает, полон ярости.
Уходишь? Не уходи, я говорю! Вернись! О, презренная, она уходит, - трусиха, дочь шакала, трусиха! Я тебя накажу!.. ( Ищет меч и не находит, ударяется о камень и падает. Встает Смеется .) Трусиха, подлый зверь, трусиха!.. Ушла?.. Будь же ты проклята, подошедшая так близко! ( Останавливается, пораженный новой мыслью. Вытягивает шею, прислушиваясь .) Или ты мне сказала, чего я не слыхал и не понял? Скажи еще!
Молчание. Небо тревожно и бурно пылает. Самсон неторопливо находит свое место у головы льва и садится по-прежнему. В лице его бесшумная буря, как в небе.
Ты слыхал: она ушла! А ты не понял, что она говорила? Молчишь? Все молчит! Все сговорились молчать. А кто же кричит так громко, если все молчит? ( Тихо смеется .) Никто. Ты бы засмеялся, лев, если бы не был так холоден и так мертв. Галиал зовет. Галиал зовет. Что мы солжем Галиалу и что он нам солжет? Он кричит так, точно за ним гонятся бесы из преисподней. Или поднялась пустыня?
Вдали тревожный зов Галиала: "Самсон! Самсон!" Самсон встает, смеясь, и отвечает ответным зовом: "Галиал!" Голос ближе, - и без шлема, в изорванной одежде вбегает Галиал .
Галиал . Самсон! Моего коня задрала львица. Меня спас Амморей. Но что ты? Что с тобою? Чему ты смеешься? Меня спас Амморей.
Самсон . Смотри: лев. Это я его убил! Он мой! К нему приходила львица.
Галиал . Что с тобою, Самсон? Нам надо спешить. Поднимается буря, уже зашевелились ветры и сейчас сорвутся в ущелье. Что ты скалишь зубы так страшно? Поднимается буря, ты слышишь меня! Здесь еще тихо, но в небе нет места, где бы осталась тишина.
Самсон . К нему приходила львица. Как она ревела, звала и плакала, - но кто осмелится взять пророка? ( Грозно
Галиал . Друг, я тебя не понимаю. Львица убита! Нам надо спешить.
Самсон . Убита? Так кто же приходил и ревел мне на ухо, если она убита?
Молчание. Галиал смотрит со страхом. Его лицо, огненно-белое в огнях заката, дергается судорогами, похожими на смех.
Галиал . Это другая! Я не знал, что здесь есть еще. Она ушла?
Самсон . Она ушла. Да, это другая. ( Смеется .) Хочешь, я назову тебе ее имя? ( Грозно .) Но ты умрешь, услышав, - умрешь!
Галиал отскакивает назад и кладет руку на меч. Молчание. Далекие свисты начинающегося ветра. Угрожающе пылает закат.
Галиал . Не тронь меня, Самсон. ( Подозрительно .) Отчего ты кричал, как тогда? Ты был один. Тебя посетил твой бог? Это он приходил?
Самсон
Галиал . Ты сам просил. Тебя посетил бог? Скажи! Это не ты призвал бурю? Она погубит нас.
Самсон . Я слышу ветер!
Галиал . Она погубит нас! Что же ты делаешь, волхв! Твое лицо безумно, и все бежит. Это ты призвал бурю, она в лице твоем, Самсон!
Самсон . Лев мой. Я его убил. Или я лгу?
Галиал . Твой, твой. Тебя расстроил Фара? Он глупец! Что ты так смотришь на меня? Самсон!
Самсон . Я слеп и не могу смотреть.
Галиал . Нет, ты смотришь, и ты смеешься!
Самсон . Я радуюсь буре. Глупец, я радуюсь буре. Слышишь, как она визжит? Друг Галиал, друг Галиал, я слышу пустыню! Она уже на лице моем. Она сейчас поднимет волосы мои, как гриву, и я стану львом. Я лев пустыни!
Галиал . Да, да, это хорошо, но идет ночь, ночь и буря! Я тебе верю. Ты слышишь, что я тебе говорю: я тебе верю! Ты помнишь, что будет завтра, - ты обещал? Самсон! Друг Самсон!
Самсон не отвечает, как бы не слыша. Неподвижный, окаменевший, он впитывает и поглощает голоса бури. Вбегают и кучка воинов . Взвизги и свисты приближающегося ветра все сильнее. Закат страшен. Постепенно подходят остальные испуганные охотники, готовясь к поспешному бегству.
Амморей . Где Далила? Нам надо торопиться, господин, буря бежит, как гонец. В долине я видел вихри, и небо так черно, как в полночь!
Галиал . А где Фара? Он мне нужен.
Амморей . Фара идет. (Тихо.) Что с Самсоном, господин?
. Я здесь, иду. Где Далила?
Амморей . Он радуется? Сейчас поднимутся все звери пустыни, - чему же он радуется?
Старый воин
Показывает на одиноко и неподвижно стоящего Самсона, и все смотрят на него. Испуганно ропщут воины. Галиал, также смотревший, вскрикивает диким криком охотника.
Амморей ( обернувшись ). Галиал! Господин!..
стараются не кричать и не шуметь. Влетает на коне Далила , и Адорам с нею, соскакивают и, видя смятение, бросаются к Галиалу. Самсон неподвижен.
. Что здесь?
Фара ( тихо ). Его смутила пустыня, и он метнул стрелу в Самсона. Галиал, ты убьешь его завтра, но сегодня он твой гость...
. Ты!.. Ты, проклятый!..
Выхватывает короткий меч и заносит для удара; Адорам борется и отнимает меч.
Адорам . Сестра! Что с вами со всеми? Галиал!
. Это бесы пустыни!.. ( Хватаясь за голову .) Ах, я не знаю! Посмотри на него!
Адорам ( ). Ты глупец! Ты хочешь приручить льва и ведешь его в пустыню. Глупец! Я скажу Ахимелеку...
Спорят. Далила подходит к Самсону и обнимает его.
Самсон . Далила! Ты вернулась. Возлюбленная моя, ты слышишь: пустыня поднялась! ( .) Ко мне приходила львица.
Далила . Крепче обними. Ах, зачем я тебя оставила, сердце мое, дыхание мое!.. Какая страшная буря!
Почти внезапно гаснет свет, темнеет. Буря уже в ущелье, стонет и завывает.
. Ты опять плачешь? У тебя мокрые щеки.
Далила . Я тебя люблю.
Амморей ( ). Торопитесь! Идет мрак... держите коней!
Далила ( кричит ). Амморей! Где моя колесница? Я сама повезу Самсона, скорей! ( .) Сегодня никто не будет твоим возницей, кроме меня, возлюбленный, душа моя! Я помчу тебя на крыльях, мне не нужно ни глаз, ни дороги!..
Налетает буря и тьма. Во тьме громкий голос Амморея.
Амморей . На коней! Где ты, Далила? Колесница ждет. Скорей! Воины, на коней - вперед, кто знает дорогу!